Позывной «Кот»

– Да Семен здесь живет, погонялово Связник. Приклеилось в свое время, еще когда в полку связи в Каменке служил, да так и осталось. Мастер, надо сказать, редкий, один недостаток – не просыхает. Откуда только деньги берет на свои поделки, диву даюсь. Собаки во дворе нет, у Связника на них аллергия, а табличку эту я сам ему подарил. Да ты не парься, мы тут контакты уже пару лет как наладили, мол, геологи. Переночуем, и ладно, а за постой когда деньгами, а когда и бутылочку презентуем, Семен и рад.

Подойдя по узкой тропинке к дому, Федор постучал, но вновь не дождавшись ответа, только махнул рукой и вошел в дом.

– Перегарище-то, – сморщился я. – Что он там пьет-то, керосин?

– А хоть бы и его, – хохотнул Федор. – В русской деревне пить умеют, страдают только от этого, но надо заметить, это самый гуманный вид самоубийства, да и от скуки лучшее лекарство. Бывает, хлопнул стопочку, и мир сразу ярче, и жить веселей.

Всего дом Степана имел два этажа. На первом располагались кухня и пара комнат, одну из которых нам предстояло на время занять, а второй этаж был отдан под мастерскую, где хозяин дома изготавливал и хранил свои хитрые приспособления.

– Ты знаешь, какой Семен мастер, – вещал Федор, скидывая ботинки, – экстра-класс, такого днем с огнем не сыщешь. Наш датчик он сам сделал, тот, который установим в яме. Настраивается до десятой, радиус передачи сигнала до пяти километров по пересеченной местности, а питается всего-навсего от двух батареек.

– Круто, – поразился я. – Я, конечно, в технике понимаю, и результаты впечатляют.

Хозяин дома обнаружился достаточно быстро – по богатырскому храпу. В большой комнате, зарывшись до бровей под одеяло, Семен спал безмятежно и крепко. Тут же обнаружилось и снотворное, которое так лихо вырубило технического гения, – почти пустая бутылка водки.

– С утра, что ли, хлебать начал, – подивился Федор и потряс Семена за плечо. Тот промычал что-то невразумительное, и на этом наше общение закончилось. – Пусть проспится, – махнул охотник рукой. – Давай лучше на стол собирать.

Перетащив сумки в соседнюю комнату, где обнаружилась пара раскладушек и пустой шкаф, приготовленный хозяином для гостей, мы оставили там свою поклажу и принялись доставать запасенные контейнеры с едой.

– Здесь копай, – Федор топнул по мерзлой земле. – Яму делай два метра в длину и настолько глубокую, насколько ковш позволит. Понятно?

Мужик в кабине экскаватора кивнул, мол, понял, и принялся за работу, вгрызаясь в грунт. Шум стоял такой, что уши вяли, и мы с Федором поспешили убраться на безопасное для слуха расстояние.

– Все идет как по маслу, – потер ладони охотник. – Тропа хоженая-перехоженая, видать часто бегает.

– Может, живет рядом? – предположил я.

– Может, и живет, – кивнул охотник, – тогда это нам вдвойне на руку. Если только обратился, то еще сосредоточиться не успел, а если к дому после охоты, там, или еще чего непотребного возвращается, то места привычные, убаюкивают, внимание притупляют. Хорошо, что по зиме копаем, даже следы техники особо маскировать не надо, чуток лопатами грунт раскидаем, а там и природа за нас доделает, за час так снегом закидает, что вовек не догадаешься.

Мороз крепчал, и организм требовал решительных действий. Пробежав, под недоуменным взглядом Федора пару кругов по маленькой стройплощадке, я несколько раз отжался и принялся приседать, чтобы разогнать кровь.

– Греешься, – хмыкнул охотник. – Хлебни коньяка, полегчает.

– Нет, – отмахнулся я. – Фикция ваш коньяк, одна иллюзия.

– Так иллюзия и нужна, – улыбнулся Федор. – Главное, мозг обмануть.

– Окоченеть-то не боишься?

– С чего бы? Не на северном же полюсе, чтоб обморожений опасаться.

Тем временем экскаваторщик закончил работу и, получив причитающееся вознаграждение, покатил в сторону поселка, а мы взялись за топоры и за полчаса нарубили достаточное количество веток, чтобы прикрыть яму, образовав на ней своеобразный настил. Кошку или собаку, скажем, ветки должны были выдержать без труда, а что тяжелее – провалится.

– Шею-то он не сломает? – поинтересовался я, заглядывая на дно глубокого земляного колодца.

– Он-то? – отмахнулся Федор. – Да какое там. Максимум лапы себе отобьет, ну край – поломает. Оборотни живучие, да ты и сам должен это знать, проходили вы их.

– Верно, – кивнул я и вспомнил лекцию:

«При переходе из человеческого в звериное состояние объект подвергается ряду физических метаморфоз. Укрепляются мышцы шеи и лап, появляется плечевой и спинной каркас. Лобная кость утолщается, отодвигая мозг внутрь черепной коробки, тем самым исключая вред от шального выстрела в голову. Сердце и все остальные жизненно важные органы тоже мигрируют под защиту более прочного скелета».

– Это же машина для убийства получается. Как такую завалить?

Одобрительно кивнув, Федор принялся рубить новую порцию веток, на этот раз потоньше.