Позывной «Оборотень»

Едва придя в себя, Лихтман первым делом потребовал свидания с генералом Марковым. Услышавший эту новость Кручинин только удивлённо покрутил головой и, со вздохом поднявшись, отправился в лазарет, где лежал прикованный к койке профессор. Войдя в палату, особист встал у кровати и, сунув руки в карманы, спросил:

– Зачем вам генерал, профессор?

– Хочу спросить у него, почему он не рассказывает вам правды. И если он после этого не сознается, буду говорить. Но только в его присутствии.

– А мне это уже не нужно. Генерал собственноручно написал признание во всех своих грехах. Мы провели проверку, убедились, что всё написанное правда, и после этого он получил пистолет с одним патроном. Так что, если вы хотите увидеться с ним, придётся умереть.

– Он застрелился? – растерялся Лихтман.

– Да. Как офицер и настоящий мужчина, он смыл свой позор кровью. Так что в ваших услугах мы больше не нуждаемся, – презрительно усмехнулся Кручинин.

– Что со мной будет?

– Вас расстреляют, как изменника родины. Впрочем, если бы вы начали сотрудничать с нами с самого начала, я смог бы добиться для вас заключения в одной из наших закрытых шарашек. Смогли бы спокойно жить и работать дальше. Но вы сделали выбор, и теперь этого не исправишь.

– Хотите сказать, что уже слишком поздно? – спросил профессор со скрытой надеждой.

– Да. Завтра, после завтрака, вас отправят обратно в Москву. Там всё и закончится, – жёстко ответил особист.

– Подождите. Но ведь можно же как-то решить этот вопрос. Я же не тупое мясо, чтобы списать меня так легко, – попытался возмутиться Лихтман.

– Вы не мясо. Вы наглый, самонадеянный, спесивый ублюдок, для которого мысли и чувства других людей не имеют никакого значения, – ответил Кручинин и, круто развернувшись, вышел из палаты.

Глядя ему вслед, Лихтман неожиданно остро понял, что вся его жизнь, всё то, что он так долго и старательно выстраивал, заканчивается и что ушедший человек откровенно презирает его. Сообразив, что дела складываются всё хуже и хуже, профессор принялся судорожно искать выход из положения. Но всё, что ни приходило ему на ум, на поверку оказывалось слабым и никчёмным. Но скоро усталость, боль и большая потеря крови победили, и профессор незаметно для себя уснул.

Утро новостей не принесло. О профессоре словно забыли. Два санитара, в сопровождении бойца спецназа, небрежно накормили его завтраком и, не обращая внимания на пожелания Лихтмана, ловко переложили профессора на носилки. Увидев, что его выносят на улицу, профессор попытался потребовать очередной встречи с полковником Кручининым, но боец, осуществлявший его сопровождение, не обращал на нытьё Лихтмана никакого внимания. Наконец, устав слушать оскорбления в свой адрес, спецназовец, недолго думая, отвесил профессору оглушительную пощёчину, зло прорычав:

– Заткнись, гнида, а то я тебя даже до тюрьмы довозить не стану. По дороге сдохнешь, при попытке к бегству. Достал уже всех, тварь поганая.

Не ожидавший такой реакции профессор испуганно слизнул с губ выступившую от удара кровь и снова принялся лихорадочно искать выход. Самое для него паршивое в данном положении было то, что он не мог даже бежать. Сил просто не было. А, судя по реакции бойца, пытаться подкупить его было бесполезно. Этот бугай относился к категории упёртых. Из тех, кому важна была так называемая честь мундира. Много лет подряд общаясь с офицерами самых разный чинов и рангов, Лихтман научился безошибочно отличать их от всех остальных.

Несмотря на презрительное отношение к подобным индивидам в частности и военным вообще, профессор не мог не уважать их серьёзное отношение к своему делу. Как бы там ни было, они сознательно шли на смерть, исполняя порой самые невыполнимые задания. Но вместе с тем их неподкупность всегда бесила профессора. Несколько раз случалось такое, что весь ход проекта приходилось менять прямо на ходу, именно из-за таких вот упрямцев.

Выполняя полученный приказ, они не шли ни на какие компромиссы, добиваясь поставленной цели с упорством бульдозера. Понимая, что его сопровождающий оказался одним из таких бульдозеров, Лихтман решил выждать подходящего момента, когда вместо простого исполнителя ему удастся поговорить с более гибким, а главное умным человеком. Из тех, кто способен не только выполнять, но ещё и заботиться о собственном благосостоянии. Покорно стерпев небрежность, с которой его запихнули вместе с носилками в кузов грузовика, профессор прикрыл глаза, пытаясь набраться сил для дальнейшей схватки.

Он не стал сопротивляться, даже когда сопровождавший его боец защёлкнул на щиколотке браслет с короткой цепью, приковав профессора к борту машины. Двигатель грузовика заурчал, и машина не спеша покатила к выходу с базы. Лихтман приготовился к долгой дороге, когда минут через сорок грузовик резко остановился, едва выкатившись за очередной поворот. Послышались негромкие голоса, и в следующую минуту в кузов одним прыжком запрыгнул один из оборотней.