Позывной "Венера"

И присвоение звания, и новое назначение, также как и денежное вознаграждение, преследовало далеко идущие цели. Пусть Тьем думает, что он, Шау Ван, оказывает ему полное доверие. А на самом деле, убрав Тьема, как потерявшего доверие командования полка и базы, с поста командира роты, Шау Ван предотвратит антивоенные настроения в третьей роте. Да и к тому же разговоры о великодушии Шау Вана только повысят его авторитет среди личного состава полка.

Через день Тьем принял от своего предшественника связку ключей от камер для заключенных. В тот же день в состав охраны тюрьмы был переведен Вынг. Среди охранников были, в основном, бывшие уголовники, то есть те, кто до призыва на военную службу сам был хорошо знаком с тюрьмами и порядками в них. Тьем заглянул через стальную решетку в одну из камер, затем повернулся к толстому, с оплывшим лицом и грязными длинными волосами, охраннику, спросил:

— А где заключенный из этой камеры? Он что, не вернулся еще с допроса?

— Он «погиб за идеалы коммунизма», — паясничая, ответил охранник.

Неожиданно Тьем нанес короткий удар кулаком в наглое лицо охранника:

— Ты как разговариваешь со старшим по званию, свинья?! Совсем разболтались здесь, забыли о воинской дисциплине! Я быстро научу вас порядку!

Охранник опешил не столько от удара, сколько от грозных слов стоявшего перед ним нового начальника тюрьмы. До него не сразу дошло, что это не шутка. Он вытянулся по стойке «смирно», выпятил грудь, щелкнул каблуками:

— Господин старший сержант! С согласия господина советника наш полковник в два часа ночи приказал мне доставить заключенного на допрос. Там он и умер. Оказывается, он был важной птичкой.

— Как это умер? Твоя работа?

— Господин старший сержант, — самодовольно ответил охранник, — этот заключенный был настолько слаб, что не выдержал бы даже десяти ударов!

— А почему ты мне не доложил об этом, когда я принимал тюрьму?

Видя разгневанное лицо нового начальника, охранник испугался еще больше, поняв, что допустил ошибку. Руки его с растопыренными толстыми пальцами забегали по форме, словно отыскивая что-то:

— Я только выполнял приказ господина полковника! В ту ночь я стоял на посту. Прибыл господин полковник, приказал вывести заключенного и отконвоировать его на допрос. Я думал, что вы об этом знаете, господин старший сержант, — извиняющимся тоном докладывал охранник.

— Хорошо! Иди, ты мне пока не нужен! — Тьем выпроводил охранника за дверь, а сам пошел по коридору к следующей камере.

Увидев приближающегося Тьема, Вынг стал по стойке «смирно» и веселым голосом поприветствовал его:

— Здравия желаю, господин старший сержант!

— Здравствуй, дружище! — протягивая руку, сказал Тьем. — Что нового у тебя? Как пленный, здоров?

— Здоров и душой, и телом, держится молодцом!

Тьем заглянул в камеру. В полутьме у дальней стены с небольшим зарешеченным окошком спиной к двери стоял Чонг и грустным голосом тихо пел песню.

Тьем, прислонившись к решетке, немного послушал, как он поет, потом повернулся к Вынгу и приказал открыть дверь. Раздался скрип петель, Чонг обернулся и молча взглянул на входивших в камеру Тьема и Вынга.

— Ну, здравствуй, вьетконговец! — спокойно поздоровался Тьем. — Рад видеть тебя в полном здравии.

— Здравствуйте! — сказал Чонг. — Что-то ваше лицо кажется знакомым, — сказал он Тьему. — Мы, по-моему, встречались уже в горах Хонглинь.

— Точно! Память у тебя, однако, хорошая!

— Да вас, я вижу, повысили в звании! Уж не за то ли, что вы убили в том бою много врагов? — с загоревшимися от гнева глазами продолжал Чонг.

Старший сержант сделал протестующий жест рукой:

— Ты ошибаешься, я за все время операции даже ни разу не выстрелил.

— Это правда! — вступился за Тьема молчавший до этого Вынг. — Мы со старшим сержантом не сделали ни одного выстрела в ваших солдат!

— А что ты думаешь о людях, которые служат в армии Южного Вьетнама? — спросил Тьем у Чонга.

Чонг понял, что взял слишком резкий тон в разговоре с этими солдатами, разительно отличавшимися от других солдат марионеточной армии, с которыми ему уже приходилось встречаться. Вопрос старшего сержанта, не привел его в замешательство, но потребовал осторожности. В памяти всплыли беседы и собрания, на которых шел разговор об отношении к солдатам марионеточной армии, и Чонг довольно уверенно ответил:

— Мы знаем, что многие среди солдат вашей армии попали на службу не по своей воле. Одних заставили служить, других просто обманули. Есть среди вас и такие и их немало, которые всей душой питают ненависть к американцам и продажной сайгонской клике. Поэтому отношение у нас к вашим солдатам разное.

Старший сержант Тьем был и взволнован и опечален словами пленного. Прямой ответ юноши заставил его снова подумать о своей судьбе, вызвал замешательство. Надо же! Этот пленный, совсем еще мальчишка, разбирается во всем куда лучше любого из солдат марионеточной армии, понимает их заботы и трудности.