Позывной "Венера"

— Из какой части? — строго спросил Чан Нонг.

— Господин сержант! Я… я работаю поваром вон на той вилле.

Чан Нонг повернул голову, глазами показывая на нашивку на своем рукаве:

— Заомни на всю жизнь эту нашивку, ясно? Ладно, сегодня я тебя отпущу, но смотри! Бери курицу себе, да не забывай держать язык за зубами! Понял?

— Понял, господин сержант! Спасибо… — Через мгновение солдат исчез, словно его здесь и не было.

Чан Нонг посмотрел на часы:

— Время еще есть, надо посмотреть на узел связи.

Втроем они двинулись по неширокой, чуть более одного метра, дорожке, прошли мимо нескольких дотов с пулеметами в амбразурах. Со стороны узла связи доносились обрывки переговоров, писк морзянки.

Из окон послышались чистые звуки дан бау[22]. Чувствовалось, что играет на нем человек, хорошо владеющий этим инструментом, вот только мелодию он выбрал очень грустную. Услышав музыку, бойцы подошли к дому. Через неплотно закрытые металлические ставни они увидели солдата. Он сидел на деревянной кровати, а перед ним лежал видавший виды дан бау, с которым солдат, наверное, давно не расставался. Рядом на столиках стояли разноцветные телефонные аппараты.

Солдат играл на инструменте и нежным, грустным голосом пел песню. Но не голос поющего поразил Чан Нонга и его товарищей. Здесь, в самом логове врага, солдат марионеточной армии пел песню на слова То Хыу[23]. Музыка и слова песни потрясли разведчиков, заставили их вспомнить своих родных и близких.

— Этого солдата очень крепко обидели, — шепнул Хо Оань Чан Нонгу, когда они уже далеко отошли от того дома, где услышали музыку и задушевную песню.

ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ

1

В ту же ночь, примерно через час после того, как Тхао Кен и Винь ушли от дома, где марионетки во главе с полковником Шау Ваном пытали заключенных, в комнату для допроса под конвоем привели Чонга. Огромная, как теленок, серая овчарка вытянулась у ног Шау Вана. Открыв рот и высунув язык, собака не мигая уставилась на вошедших, готовая по первому сигналу хозяина пустить в ход свои страшные зубы.

За то время, пока Чонг находился в плену, он заметно изменился, лицо его приобрело синюшный оттенок, губы распухли от побоев. Брюки и рубашка зеленого цвета после пыток под названием «самолет» и «подводная лодка» превратились в лохмотья. И откуда в этом пареньке было столько мужества, силы и терпения?! Стойко перенося побои, пятки, он думал только об одном: «Не упасть, выстоять! Не дать врагам повода считать нас слабыми!» Непреклонная воля и решимость держаться до конца помогали этому восемнадцатилетнему юноше переносить все пытки.

Шау Ван повернулся к Чонгу и, улыбнувшись уголками рта, небрежно бросил:

— Сегодня тебе повезло, «самолета» и «подводной лодки» не будет. Садись, отдыхай и смотри, что тебя ждет.

Двое здоровенных мужчин в полосатых шортах ввели в комнату девушку. На вид ей было года двадцать три. На худеньких плечах девушки чудом держалась темного цвета блузка, если так можно было назвать обрывки ткани. Оставалось только удивляться, как это в тюремных застенках у нее сохранился светлый цвет кожи на лице и руках. Выражение лица девушки было решительным, даже немного высокомерным.

Шау Ван, ухмыляясь, с издевкой в голосе обратился к ней.

— Здравствуй, здравствуй, прекрасная Шен! Так кажется тебя называла супруга генерал-лейтенанта! На сей раз мы дадим тебе кое-что покрепче, быстро вылечим тебя от многих болезней, ты у нас заговоришь!

Он кивнул стоявшим рядом палачам. Те быстро подтащили девушку к столу и толкнули ее на привинченный у полу стул. Затем они всунули руки девушки в закрепленные на столе колодки с круглыми отверстиями для запястий и сноровисто завернули винты. Из колодок выглядывали только кисти рук.

Один из палачей схватил руку девушки в свою, резко повернул ее, чтобы вальцы разжались, затем нарочито неторопливо спокойно взял длинную стальную иглу и начал загонять ее под ноготь.

Комнату потряс ужасный вопль, девушка закрутилась на стуле. Она пыталась выдернуть свою руку из лапы палача, но колодка не давала ей сделать это.

— Убийцы! Палачи! — кричала она.

— Спокойней, спокойней, девочка, — улыбаясь, повторял Шау Ван. — Ну как тебе нравится наше обещанное лекарство? Это не «подводная лодка», а уже что-то поинтереснее.

Шау Ван старался говорить мягким, задушевным голосом, и это только подчеркивало ужасную обстановку этой зловещей комнаты.

Все так же неторопливо палач взял вторую иглу и загнал ее под другой ноготь. Девушка больше не кричала, а только скрежетала зубами. Тело ее содрогалось от боли, по лицу, шее стекали струйки пота.

— Больно? Ну тогда говори, иначе будет еще больней! Кто тебя подговорил установить мину в машине господина Хопкина? Отвечай! — заорал на девушку Шау Ван.

— Я ничего не знаю! Отпустите меня!

— Ну что ж, продолжайте, если ей нечего сказать нам!