ПП. Благие намерения (СИ)

— А ты голову засунь, — посоветовала мисс По, благоразумно отступив подальше.

Нырять пришлось почти целиком, но инородный воющий предмет был, наконец, извлечен и торжественно передан Оливии. Как оказалось, звуки издавал грязный, уродливый кот с обгрызанным ухом, выпученными глазами и приплюснутой мордой. Благодарностью к своему спасителю он явно не пылал, предпочитая прижиматься к ведьме и истошно шипеть.

— И как они только сюда забираются? — проворчал Ситри, зализывая поцарапанную в процессе руку, — Для людей ведь крыша не существует.

— А котам-то что? — мисс По почесывала животинку за ухом, словно настраивая гитару, — Для них нет преград.

Хлопья сажи быстро убрались обратно в камин, и полуночные трубочисты отделались только парой царапин.

— Оливия, — вдруг серьезно заговорил Ситри, — Давай больше не видеться.

Рука, нежно поглаживающая кота, на мгновение замерла. Вот и все. Быть может, ничего не изменится. Но она все равно будет чувствовать себя преданной, ведь когда-то их пронзила одна стрела. А теперь Ситри соскользнул со своего конца и оставил весь проклятый груз в ее груди.

— Хорошо, — согласилась, наконец, мисс По, направляясь обратно к балкону, — Мне же лучше — могу делать, что захочу. Мужчин на свете много.

— Какая разница, если сердце все равно не с тобой? — почти прорычал демон, на время сбросив маску спокойствия и равнодушия, чем несказанно удивил миссмистера. Его лицо перекосилось от гнева. Значит, не соскользнул — перерубил пополам.

— И много мне от этого радости? — спокойно спросила она.

— Без меня — еще меньше, — настаивал Советник, — Сдавайся, Оливия.

Ха. Ха. Ха.

Мисс По подошла к — да, черт возьми! — любимому мужчине, провела пальцами по щеке, приподнялась на носках и поцеловала теплые губы демона, вкладывая в это движение тела все, что они могли когда-то иметь.

Ситри смотрел на нее с надеждой и превосходством.

— Убит! — жизнерадостно объявила Оливия и бросила ему под ноги крошечный пергамент, полученный от идальго Рамиреса.

На лице демона словно столкнулись материки, сплавившись воедино в нахмуренных от разочарования бровях. При других обстоятельствах его можно было бы пожалеть, но сейчас в голове крутилось лишь назойливое «Так тебе и надо!». Ведьма спустилась на балкон, надела туфли и лишь тогда соизволила обернуться.

— Чуть не забыла, — сказала она и метко бросила в руки Ситри огромную… морковку.

Немая сцена.

— Заинька, — томно выдохнула миссмистер на прощание и вернулась в бальный зал, поспешно натягивая на левую руку тонкую шелковую перчатку, чтобы скрыть проступившее на ней пятно — ярко-белое, сухое и чуть шершавое наощупь, как мел.

* * *

— Три, два, один… Пуск!

Огромная рогатка с оглушительным дребезжанием выбросила мое тельце навстречу воздуху и адреналину. Сбив по дороге несколько пузырей, я упругим мячиком оттолкнулась от противоположной стены и вернулась на исходную позицию.

— Восемь! — радовался Томдом, сын Брамбума, потрясая рукой в латной перчатке в сторону противников, — Восемь, тресни мой топор!

— Рано радуешься, старик, — Бомфом, сын Томдома, сосредоточенно цыкнул дыркой на месте правого клыка, почесал черную поросль на лице, слишком короткую, чтобы нервно за нее дергать, и стал настраивать рогатку с новым снарядом.

— Куда целишь, криволап?! — возмущался Ерш, поудобнее устраиваясь в корзине, — Туда цель, там больше!

— Куда надо, туда и целю, — буркнул юный гном и добавил, обращаясь к отцу, — Еще посмотрим, кого рога украсят[31]!

Скорость, с которой беглый оборотень приобретал друзей, вызывала у меня острое чувство неполноценности. Надрывно хекнув, Бомфом уперся ногами в основание рогатки, оттолкнулся, натягивая тугие жгуты, и выпустил корзину из рук. Бодрая бомбочка по имени Ерш, отчаянно кувыркаясь, отправилась навстречу группе пузырей. В паре метров от цели подлый оборотень «звездочкой» растопырил конечности и, хоть от этого его встреча со стеной стала особенно близкой, успел задеть не меньше десяти предательски лопнувших шаров.

— Тринадцать! — взвыл Томдом, — Затупись моя кирка, это нечестно!

Теперь вражеская команда опережала нас на четыре пузыря, оставался последний выстрел. Уна, в ожидании возвращения Альрика из царства духов, поочередно болела то за одну, то за другую команду, причем вид моей рогатой головы порадовал бы ее ничуть не меньше, чем позор моих соперников.

— Без паники, — я подобрала подол, заплыла в корзину и уже оттуда прошептала гному-отцу свой план. Томдом сначала возмутился, затем задумался, а под конец просиял.

— Поберегись! — завопила я, вылетая из рогатки со скоростью пушечного ядра. На середине маршрута я разжала кулак и веером разбросала вытащенные из прически шпильки. Оракул Элайя невозмутимо удалила «шрапнель» из своего суфле, но этим и ограничились жертвы среди мирного населения, зато о пузырях такого сказать было нельзя.

Пятнадцать.

Возмущенные вопли оборотня и гнома-сына едва не перекрыли музыку.

— Нечестно, женщина! — разорялся Бомфом, потрясая кулаками.