ПП. Благие намерения (СИ)

— Моя бабушка курит трубку
И обожает огненный ром,
А когда я к бабуле заскочу на минутку,
Мы с ней его весело пьем.

А на припеве к нам присоединилась даже мисс По, хотя, на ее утонченный вкус, Гарик Сукачев был слишком брутален:

— У нее ни черта не осталось,
У нее в кошельке три рубля!
Моя бабушка курит трубку!
Трубку курит бабушка моя!

Ерш догнал нас к концу песни, и миссмистер, чуть отдышавшись, запела:

— There was a boy,
A very strange, enchanted boy,
They say he wandered very far, very far,
Over land and sea…

Я исподтишка разглядывала оборотня. Глаза красные, и впрямь плакал! Вот ведь тонкая натура, обнять и не отпускать! А если серьезно, парень вполне искренне радовался жизни, сбросив с шеи тяжелое ярмо врага рода человеческого, и меня всю дорогу преследовало вполне понятное желание… сделать пакость!

* * *

От Нэт Кинг Коула мы перешли к Фрэнку Синатре, от него — к Maroon 5, и, когда неисповедимые пути женской логики привели нас к «Сказочной тайге» Агаты Кристи, а темнота стала стремительно сгущаться, среди деревьев показался первый дозорный друид. И его — хвала всем известным богам — мы отлично знали, иначе от длительного допроса «Кто? Зачем? Надолго? Уверены?» было бы не отвертеться.

— Здравствуй, дедушка Федул! — хором поприветствовали мы коренастого мужчину с короткими седыми волосами и аккуратной бородой. На человеческий взгляд, ему было не больше пятидесяти, ширину плеч не могла скрыть даже толстая овечья дубленка, а тяжелую дубовую палицу с себя ростом он держал в одной руке так, словно она была легче зубочистки — но дедушкой мы его звали абсолютно обоснованно. Левую щеку Федула наискось пересекал тонкий белый шрам, полученный в детстве от Великого Зимнего Духа, и пожилой друид носил его с гордостью.

— Принесло вас, внучек, на мою голову, — добродушно посетовал друид, сурово хмуря кустистые брови, — О, Ерш, и ты тут? Чего забыл с этими обормотками? Гляди, испортят тебя девчонки, ох, испортят…

— И не говори, — чувство превосходства сияющим нимбом повисло над головой подлого оборотня. Рогатку бы мне, да побольше…

— Чего это вы так, без предупреждения? Беда, что ли, какая? — проницательно спросил Федул.

— Уже нет. Дедушка, нам бы к лекарю, — по-детски взмолилась мисс По, — Дая ногу сломала.

— Да уж вижу, — друид авторитетно взмахнул палицей и спросил, — Ну что, девицы, правила помните?

Ершу он такой вопрос не задал. Обидно.

— В святилища не ходить, надписей не толмачить, духов не вызывать, по деревьям не лазить, — пробубнила я.

— Учеников не соблазнять, на духах не кататься, — подхватила мисс По.

— Не бузить, — веско заключила Матильда.

— Никаких дьявольских игрушек с собой не притащили?

Это он о достижениях человеческих технологий. Как и говорилось — чокнутые древолюбы.

— Не-а, — ответила за всех мисс Плам, тишком распыляя на молекулы мобильный телефон.

Федул постучал по стволу ближайшей ели, и в непроходимой до этого чаще открылась узенькая тропинка. Только после этого дозорный позволил себе по-отечески приобнять каждую из нас.

— Приезжайте почаще, девочки, — грубовато, но очень тепло буркнул он, — лекаря найдете в шестой пещере, лесники вот-вот вернутся, да и я к вечернему костру подойду.

Мы пошли по тропинке и очень скоро прибыли в пещерный город друидов. Еще мгновение назад нас окружал нетронутый лес с его хвойным шармом и обилием толстых наглых белок, и вот уже над нами величественно возвышается Беломир-гора, совсем не заснеженная и изрытая дырками пещер, как швейцарский сыр. Даже думать не хочу, сколько времени и сил ушло на то, чтобы отделить от основного тела гор эту конусовидную громадину, без труда вмещавшую почти три сотни жителей, внушительное поголовье мелкого, крупного, рогатого и пернатого скота, несколько больших мастерских и даже лазарет для тяжело стукнутых на почве защиты карпатских лесов. Сейчас поселение бурлило деятельностью: женщины и старшие дети разводили большой костер на специальной площадке у пещер, чистили картошку, морковь и лук для супа, нарезали ароматный свежий хлеб и насаживали крупные, хорошо промаринованные куски мяса на длинные шампуры; дети помладше носились туда-сюда с глиняными тарелками, деревянными ложками и маленькими ножами и раскладывали по кругу толстые подушки из овечьей шерсти. Те, кто не был занят ужином, украшали Беломир-гору к приближающемуся празднику зимнего солнцестояния, развешивая повсюду колючие ветки елей, гроздья сушеных ягод, ярко-зеленых «светлячков» и трогательные мохнатые игрушки с длинными хвостами, призванные изображать Великого Зимнего Духа. Только жрецов и учеников нигде не было видно, да и мастера еще не закончили работу.