Пpиключения Hиктошки

— Ну ладно, ладно! — позвал Вруша. — Чего ты... ну я же пошутил! Никакая ты вовсе не дура...

Но Мышуня не отвечала и больше не показывалась. Вместо нее вышла Ласточка. Она с укором посмотрела на Врушу.

— Вы правы, простите, лапочки!

Братья так называли своих коров — лапочки.

— Простите, лапочки, это я сам виноват! Я же на сказал, куда тянуть...

Мышуня выставила в окошко свою огромную, словно грузовик, морду. В ее глазах можно было прочесть всё, что она в эту минуту думала о хозяине.

— Вот-вот! — говорил ее взгляд. — Сперва надо сказать, куда тянуть, а потом уже ругаться.

— Ладно вам... извиняюсь. Простите! — повторял Вруша.

Он зашел в дом, вынес оттуда кусок сахара размером, наверное, с самовар, и отдал Мышуне. Потом немного подумал и проворчал:

— А то самой нельзя было своей головой догадаться, что машина не для того, чтобы ее в небо поднимать.

Мышуня глянула на Врушу и, выплюнув сахар, скрылась в коровнике.

«Ну что с ней поделаешь — такая она у нас обидчивая», — словно бы говорили, потрясая выменем, Ласточка и Матильда. За ними вышла еще и Кисуня — и втроем они быстро сгрызли брошенный Мышуней сахар.

Машина завелась на удивление просто. Вообще-то, она даже не заводилась, а включалась, как газовая плита.

— Открывай этот кран, — сказал Вруша, и когда Hиктошка открыл, Вруша бросил в какую-то дырку под котлом горящую спичку. В железном брюхе машины что-то громко стукнуло. Из-под котла полыхнули длинные языки пламени.

— Сейчас молоко закипит — и поедем, — пояснил Вруша. — Ты садись за руль.

Пришлось подождать десять минут, пока закипело молоко. Наконец оно приятно запахло, машина запыхтела, и крышка котла стала подскакивать. Из-под нее повалил белый пар.

— Готово, — сказал Вруша. — Можешь ехать.

— А как же тут... — беспомощно развел руками Hиктошка. — Ни сцепления, ни коробки передач...

— А это называется «автомат». Жми на пар — да и всё тут.

— А что такое пар?

— Ну, это то же самое, что у газированного автомобиля газ — ясно? Вот эта педаль, тут она не «газ», а «пар» называется.

— А, понятно, — сказал Hиктошка.

Он слегка нажал на «пар». В моторе что-то задвигалось и так пронзительно заскрежетало, что Hиктошке захотелось заткнуть уши, но нужно было держаться руками за руль. Казалось, будто в мясорубке перекручивают железные котлеты. Машина резко дернулась, вдавив коротышек в сиденья, и помчалась вперед. Hиктошка едва успевал поворачивать квадратный руль, чтобы на что-нибудь не наехать. Как ни старался Hиктошка нажимать плавнее на «пар» — ничего не помогало. Стоило слегка прикоснуться ногой к педали — машина, словно дикий зверь, рвалась вперед, когда же он ослабевал нажатие на ничтожную долю — молокомобиль останавливался, как вкопанный, воткнувшись носом в землю, а Hиктошка стукался лбом о руль.

— О-ох! —взмолился Hиктошка после нескольких минут такой езды, — может, на сегодня хватит, а?

Но Вруша казался невозмутимым.

— Ничего, — успокоил он, нужно шатуны немного разработать, а там ровнее пойдет.

И правда, скоро скрежет прекратился. Мотор заработал ровнее, машину перестало дергать.

— Это сметанная смазка помогла, — сказал Вруша. — Хорошо, что не пожалели смазки.

Hиктошка дал еще пара, и, громко чавкая сметаной, машина покатилась по дороге в поле. Мотор был очень сильным. Они пускали машину то под гору, то в гору, чтобы проверить как следует ее ход. В гору она сильно пыхтела молоком, из-под крышки капота летели горячие сметанные брызги, но скорость была хорошая.

— Всё, можешь быть спокоен, — сказал Вруша. — До Цветограда долетишь быстрее, чем Баба-Яга на метле.

— Спасибо тебе, — сказал Hиктошка. — Без тебя я бы в жизни домой не вернулся.

И он крепко пожал вымазанную в сметане Врушину руку.

На следующее утро пришла пора прощаться. Hиктошка так подружился с Врушей, что ему не хотелось уезжать. А еще потому, что дождя уже не было и опять выглянуло солнышко. Когда Hиктошка думал о Цветограде и родном доме, и о коротышках, которые хоть его и совсем не замечали, а все-таки были ему родными, то ему очень хотелось ехать. Но Вруша, можно сказать, стал его первым настоящим другом. Хотя Hиктошка-то на самом деле думал, что друга зовут Правдюшей. Да, в сущности, не все ли равно, как его зовут? Главное, чтобы коротышка был хороший. «Только вот что, — думал про себя Hиктошка, — а считает ли он меня своим другом? Может, это мне только кажется, что мы друзья, а на самом деле нет?»

Все же Hиктошка решил ехать.

— Обязательно приезжай ко мне в гости! — сказал он Вруше.

— Конечно приеду! — ответил тот. А ведь мы знаем, что Вруша всегда врал...

Кроме канистр с молоком и сметаной, необходимых для заправки, Вруша нанес в машину еще целую кучу продуктов. У него сегодня с самого утра потели мочки ушей и ногти так и чесались — а это был верный признак того, что пришло время «закинуть вралинку».

— Тут сыр, — показал он на плетеную корзинку, закрытую тряпкой, в которой на самом деле лежала четвертинка крутого куриного желтка. А здесь бутылка с вишневым соком — смотри не разбей.

(Сок-то, на самом деле, был клубничный).