Пpиключения Hиктошки

— В мешке огуречный и помидорный кружочки — там складной ножик есть, чтоб нарезать. Еще пюре из печеной морковки. Я его в фольгу завернул, чтоб не остыло.

По-настоящему в фольге было не морковное, а картофельное пюре. И никаких огуречных и помидорных кружочков с ножом, а вместо них в мешке помещалась огромная банка с нарезанной шляпкой маринованного гриба-лисички. Всем этим Вруша до отказа забил багажник молокомобиля.

И зачем Вруше понадобилось говорить на продукты, что они одно, когда они были совсем другое? Вруша и сам не знал. Просто в нем вдруг проснулось сильное желание врать. С утра ему этого вообще всегда больше хотелось, чем после обеда. Когда он называл Hиктошке совсем не те продукты, которые на самом деле лежали в сумках, ему становилось как-то легче. Вообще, можно было подумать, что Вруша собирает Hиктошку в путешествие на целый месяц.

— Зачем столько продуктов? Ты ведь сказал, что два часа ехать?

— Пригодится. Соседей своих накормишь.

Вруше снова ужасно захотелось поврать. Он сам стал себе противен, но ничего поделать не мог. Если Вруша долго удерживался от вранья, у него страшно зудели колени, потели мочки ушей и чесались ногти. А когда уж соврет — становилось намного легче.

«Как же все-таки мерзко врать тому, кто тебе доверяет, — горестно думал он. — Вот Hиктошка уедет, и опять вокруг никого не будет, кроме коров. Да еще и братца — моего отражения».

— Знаешь, — сказал он вдруг Hиктошке. — Иногда так надоест каждый день одну и ту же возле себя рожу видеть!

— Это ты о ком? — удивился Hиктошка.

— Это я о своем братике. Он ведь точная копия я.

Тут Вруша сказал правду, но тут же добавил:

— Только все время врет.

— Значит, кроме вас двоих тут больше никого нет?

— Только коровы.

— Ну так приезжай к нам. У нас в домике места много — можешь жить, сколько хочешь.

— А как же Мышуня и Ласточка, и Матильда, и остальные?

Этим он озадачил Hиктошку. Мышуня по Колокольчиковой улице вряд ли пройдет. Можно было бы, конечно, поселить ее на площади Свободы. Там много места. Но чем ее кормить?

— Ты прав, — сказал Hиктошка. — С коровами вам в город нельзя.

— Вон, возле того столба начинается дорога, — сказал Вруша, показывая на полусгнивший столб на краю луга. По ней езжай — и никуда не сворачивай. Все время строго на север. И через час будешь в Цветограде. Ну, максимум — через три.

— Спасибо тебе, друг, — сказал Hиктошка.

— Да не за что. Чего там...

Вруша смахнул слезу. Ему было тоже очень жалко расставаться с Hиктошкой.

— Может, еще увидимся, — сказал Hиктошка.

— Приезжай в гости, — сказал Вруша.

Hиктошка зажег огонь в машине. Десять минут они стояли молча и ждали, пока молоко закипит. Наконец из-под крышки котла повалил пар.

— Ну, мне пора, — сказал Hиктошка.

Они обнялись, и Вруша чуть не заплакал. Ему было страшно жалко этого коротышку. Но что он мог с собой поделать?

— Погоди! — крикнул Вруша, скрываясь в доме.

Он вынес Hиктошке завернутый в фольгу шоколад.

— Вот, мой брат Вруша сам делал, — сказал он. — Мы его только по праздникам едим. Два раза в году — на Новый год и на День рожденья.

— Может, не надо? — сказал Hиктошка.

— Бери, бери.

Вруша всхлипнул.

— Тебе пригодится. Погрызи, знаешь, от него очень настроение улучшается.

— Ладно, — сказал Hиктошка и положил шоколад в багажник. — Ну, пока!

— Пока!

Вруша отвернулся, а Hиктошка нажал на пар. Молокомобиль, страшно заскрежетав, выехал со двора. Hиктошка махнул высунувшимся из коровника коровам.

— М-у-у-у! — замычала Мышуня, а за ней и все остальные. Они мычали, как пароходы, которые покидают пристань, отправляясь в дальнее плавание. На самом деле отправлялся Hиктошка.

Подъехав к полусгнившему столбу, Hиктошка вырулил на дорогу, ведущую к Цветограду. Там он в последний раз обернулся, но Вруша уже скрылся в доме.

— Пока! — крикнул Hиктошка.

Полчаса спустя, по другой дороге на ферму въехал Правдюша. Он привез лекарства для коров, новые инструменты, шланги для доильных установок, малиновую краску, чтобы покрасить коровник на зиму, и еще кучу разных нужных и полезных вещей.

Глава шестнадцатая. ДОРОГА, ВЕДУЩАЯ В НИКУДА.

Hиктошка старался как можно аккуратнее рулить и плавнее нажимать на «пар». Но машину все равно ужасно дергало. Что-то бешено громыхало у нее внутри. Какие-то невидимые, но страшно сильные детали боролись друг с другом в железном брюхе молокомобиля. Казалось, они вот-вот вырвутся наружу, пробив крышку капота.

Машина то дико рвалась вперед, так что Hиктошку вдавливало в сидение, то вдруг почему-то резко тормозила, и он едва не стукался носом об угол квадратного руля. «И почему только этот Солидолыч не изобрел нормальный круглый руль?» — думал Hиктошка, подскакивая на сидении, словно поплавок на волнах.

Но это только так кажется, что изобрести что-нибудь просто. На самом деле, это, конечно же, совсем не так. Мы привыкли к круглым рулям, и они для нас обычное дело. Но для Солидолыча, который изобрел самый первый автомобиль и никогда в жизни не видел руля, было не так-то легко понять, что круглый руль лучше квадратного. Вот он и не понял.