Пpиключения Hиктошки

Молокомобиль страшно трясло. От такой езды Hиктошку быстро укачало. Он уже собрался выключить конфорку, чтобы остановиться и немного передохнуть. Но тут — видимо, сметана пролезла наконец из бака в мотор — грохот прекратился, тряска стала намного меньше и машина пошла плавнее. «Фу ты, наконец-то!» — вздохнул Hиктошка.

Теперь можно было оглядеться по сторонам. Ферма давно скрылась из глаз, и только Мышунина рогатая голова еще маячила сзади, словно крест на колокольне. «Далеко уже отъехал», — подумал Hиктошка. Ему очень хотелось закурить свою трубочку, но он пока не решался выпустить из рук квадратный руль — мало ли что взбредет в голову этому молочному чудовищу?

А молочное чудовище, смазав свои шестереночки свежей сметанкой, весело бежало по дорожке. С обеих ее сторон росли высокие полевые травы. Напуганные ревом мотора кузнечики упрыгивали подальше в поле. Один из них перепутал и скакнул прямо в машину, очутившись рядом с Hиктошкой, на соседнем сидении.

— Привет, — осторожно поздоровался Hиктошка.

Но кузнечик не ответил. Он смотрел на коротышку огромными коричневыми глазами, гладкими, словно полированная дверца шкафа.

— Надеюсь, ты мне на плечи не прыгнешь? — спросил Hиктошка. — А то мы оба в аварию попадем.

Когда Hиктошка ходил по полям, кузнечики иногда прыгали на него и сбивали с ног. Для коротышек-то кузнечик не такое уж маленькое существо. Примерно как для нас крупная собака или енот.

— Хочешь поехать со мной в Цветоград? — спросил Hиктошка.

Кузнечик не поддерживал разговор. Казалось, он следит за тем, как открывается крышка котла и пенкосниматель выкидывает пенки.

— Да, интересное изобретение, — согласился Hиктошка. — Я бы до такого вряд ли додумался.

Дорога почти все время шла точно на восток, лишь изредка немного заворачивая к северу.

— Странно, — сказал Hиктошка. — Я-то думал, что Цветоград на юге, а мы на восток едем. Ну, Правдюша-то точно знает. Наверное, скоро повернем на юг.

А на самом деле дорога-то на юг поворачивать и не собиралась. Потому что эта дорога вела вовсе не в Цветоград. Дело в том, что Вруша, которого Hиктошка ошибочно считал за Правдюшу, не удержался и наврал, указав приятелю неверное направление. Поэтому-то Вруша так и расстраивался. А Hиктошка подумал, что это он из-за того, что ему жалко расставаться с ним, с Hиктошкой. А на самом деле вовсе не поэтому, а потому, что Вруше самого Hиктошку было жаль. Заведет его эта дорога невесть куда! Вруша и сам не знал, куда, но уж точно не в Цветоград.

«Что-то с беднягой будет?» — думал Вруша.

Погруженный в свои мысли, он не слушал брата, который рассказывал про свою поездку в город и как он там добывал коровьи лекарства, как разыскивал необходимые инструменты и прочее.

— А на площади Путешественников установили памятник Воздушному шару — представляешь? — радостно сообщил Правдюша.

— Кому? — переспросил Вруша.

— Воздушному шару.

— А кто это такой?

— А это ученый Знайка со своими коротышками сделали такой огромный шар, понимаешь?

— Нет.

— И полетели на нем путешествовать.

— Путешествовать?

— Да.

— На шаре?

— Да.

— А ты не врешь?

Правдюша обиделся:

— Я не ты. Я никогда не вру.

— Ах да, правда, я и забыл.

— Это ты у нас специалист.

— Да уж...

— Как тебе не надоест врать только?

— Ты знаешь... — задумчиво проговорил Вруша, — иногда надоедает.

— Ну так переставай врать скорее!

— Не могу. Привычка.

— А ты отвыкни.

— Не могу.

— Почему?

— Да я пробовал не врать. Но если не повру хоть полдня, так плохо становится... ногти страшно чешутся, уши потеют, колени зудят. И еще тошнит...

— Да уж... вот до чего ты себя довел.

— Знаешь, давай не будем о грустном. Пошли, братик, лучше коров косить, травку доить... то есть, тьфу, наоборот всё!

— Ну, если наоборот — то пошли, а так — не пойду.

А Hиктошка с кузнечиком тем временем все ехали и ехали по дорожке на восток. Изредка на пути встречались огромные жабы. Они сидели до самого последнего момента — когда автомобиль уже, казалось, вот-вот врежется в них. Солидолыч не изобрел для своей машины тормозов. Вместо них он сделал впереди крепкий бампер из толстого чугуна. Этот бампер должен был предохранить машину от разрушения в случае аварии. Гудка у молокомобиля тоже не было, и Hиктошка кричал жабам:

— С дороги! С дороги!

Но жабы сидели, как каменные, и не обращали внимания. Они отпрыгивали в сторону, когда машина была уже так близко от них, что Hиктошка в ужасе зажмуривал глаза, ожидая страшного столкновения. А кузнечик не боялся. Он сидел на своем месте, не двигаясь, и не мигая смотрел вперед. Наконец, Hиктошка тоже перестал обращать на жаб внимание.

— Как ты думаешь, — спросил вдруг кузнечика Hиктошка, — это всё был сон или нет? Могло так быть, что я упал с воздушного шара в озеро и попал в подводное царство к царю Нептуну? А оттуда каким-то образом обратно на воздушный шар, с которого меня сразу же опять выкинули?

Конечно кузнечик не мог его понять — откуда кузнечикам знать язык коротышек? Но Hиктошка решил, что пусть будет понарошку, как будто кузнечик понимает.