Пpиключения Hиктошки

Возле берега плавала коряга, одним своим концом запутавшаяся в кустах. Hиктошка зашел на корягу и встал на четвереньки. Ему очень хотелось лечь прямо на нее и тут же уснуть. Но в животе урчало от голода. Налетевший порыв ветра брызнул ему водой прямо в лицо. Hиктошка поднял голову. В просвет между облаками выкатилась огромная желтая луна. Она осветила черный лес, и от лунного света деревья, непонятно почему, стали еще чернее. Но Hиктошка не хотел смотреть на лес, а смотрел только на луну. Голова болела, и мыслям в ней было очень тяжело. Hиктошка смотрел и смотрел на луну, и сам не заметил, как стал потихоньку выть. Сначала не громко, а потом громко. Он смотрел на луну и выл, а луна смотрела на него и, когда пролетал край облака, она словно моргала или словно убирала упавшую на свое желтое лицо прядь волос.

Hиктошка не помнил, сколько он так выл, а только вдруг он услышал, что ему кто-то отвечает. Он замолчал и прислушался. Из черного леса донесся ответный вой, а потом еще один — далекий, словно звал за собой куда-то. Мимо проплывал пень. С корнями, растопыренными в разные стороны, он был похож на большого черного осьминога. Hиктошка и сам не знал, что это пришло ему в голову, но только он взял да и прыгнул на пень. Это был пень от какого-то большого дерева, наверное, дуба. Пень был весь потрескавшийся и изъеденный насекомыми. В середине его было углубление, в котором почему-то было сухо. Hиктошка завалился в него. Сюда не доставал ветер. Hиктошка свернулся калачиком и подобрал под себя ноги, как креветка. Пень качало, и он плыл, неизвестно куда. Какое-то время головная боль и голод еще боролись между собой в его усталом организме, но потом, видимо, оба тоже устав, оставили Hиктошку в покое, и он наконец уснул.

Глава двадцать первая. ВРУША РАСКОЛОЛСЯ.

— Может быть, Hиктошка сейчас погибает? — повторил свои слова Знайка.

Услышав это, к ним подбежали остальные малыши.

— Как погибает?

— Где он?

— Я срочно должен ему оказать медицинскую помощь!

— Погодите! — остановил их Знайка. — Еще пока не понятно, где он.

— Так значит, он жив? — спросил Правдюша.

— Значит, этот Врушка его не съел? — спросил Торопыга.

— Не съел, не съел, — сказал Знайка.

— А может, все-таки съел? — сомневался Патрон.

«Если съел — то куда косточки засунул?» — подумал Винтик, но вслух ничего не сказал.

Примчался Булька. Он был рад общему оживлению и стал носиться по кухне, опрокидывая кастрюли.

— Стойте! — прокричал доктор Таблеткин. — Мне пора выезжать! Больной на операционном столе уже целый час лежит — меня ждет!

— Как же мы поедем без Hиктошки? — спросил Торопыга.

— Ну... можно как-нибудь в другой раз за ним вернуться, — предложил Винтик.

— Нет, так не пойдет, — сказал Знайка. — Hиктошка неизвестно где. На ферме его нет, а в Цветограде он тоже не появлялся. Значит, он где-то в лесах или полях. А погода-то вон какая...

Все посмотрели в окно и увидели, что погода совсем испортилась. Поднявшийся ветер гнал по небу серые тучи. Над полем уже вспыхивали отдельные молнии. Небо ворчало далекими громами, и вот-вот должен был хлынуть проливной дождь.

— Надо нам срочно что-то решать, — сказал Знайка. — А то и Hиктошка пропадет, и больной без операции умрет.

— Я знаю, что делать! — вскричал охотник Патрон. — Ну-ка, Булька, поди сюда!

— Это еще зачем? — насторожился Знайка.

— Когда нужно быстро получить признание — Булька незаменим!

Булька с веселым лаем подбежал к ним, таща в своей огромной пасти кастрюлю из-под съеденного супа.

— Не надо! — попросил Вруша.

— Если бы аптечка не осталась в машине... — пробормотал доктор Таблеткин.

— Погодите, — сказал Правдюша, — беря брата за руку. — Он вам сейчас и так все расскажет.

— Правда?

— Честно-честно, — прошептал Вруша.

Он очень боялся — не столько зубастого Бульки, сколько его грозного хозяина. Но, как ни странно, в стрессовых ситуациях — то есть, когда страшно — Вруше всегда еще сильнее хотелось врать.

— Он сейчас всё скажет! — заверил Правдюша.

— А вдруг нет?

— А вдруг да?

— Ну давай!

— Сейчас...

— Ну же!

— Погодите! — сказал Знайка. — Дайте ему сосредоточиться. И всё вспомнить.

— Да времени же нет! Больной умирает!

— Да подождет твой больной! Не умрет. Пусть ему пока наркоз сделают.

— Да как же я им это скажу, тут, наверно, даже и телефона-то нет?!

— Почему же? Всё у нас есть. Пойдем!

И Правдюша повел доктора к телефону.

— В общем, так! — грозно подступил к брату-обманщику охотник Патрон, таща за ошейник Бульку. — Даем тебе ровно семь минут на размышление. Как раз без семи четыре. Когда часы пробьют... если не скажешь — мы тебя так искусаем — своих не узнаешь!

Торопыга принес всем по стулу, и коротышки расселись вокруг Вруши. А бедный обманщик, красный от стыда, остался стоять в середине, стараясь закрыть лицо руками, чтобы они не видели, как ему стыдно.