Прачечная, стирающая печали

– Вы, случайно, не вырывали страницу из этого ежедневника, чтобы завернуть в нее жвачку? – Ёрым уставилась на Сеуна так пристально, что бедняга опешил и замер с остатками жевательной резинки на губе. – А, забудьте. Простите, что отвлекла, дяденька.

– Дяденька?! Да что б вы знали, тетушка, мне немногим больше тридцати. Что это за ежедневник?

– Что? Тетушка? Почему тогда не бабушка? И не лезьте в чужие дела.

В следующую секунду телефон Ёрым издал сигнал. Пришло уведомление о том, что Хачжун загрузил новое видео. Ёрым торопливо открыла YouTube и увидела, как Хачжун исполняет песню «Звезда». Сердце снова затрепетало, но теперь ей стало еще интереснее, что же могло быть написано на оторванной странице. Ёрым снова посмотрела на Сеуна, который складывал белье, продолжая жевать жвачку, и раздраженно фыркнула.

Ёрым было неловко советовать очередную песню в ответ на сообщение, которое, возможно, Хачжун даже не писал, поэтому она решила не брать в руки ручку. Она сложила уже высохший плед и направилась обратно в студию.

* * *

Не успела сушильная машина, которой пользовалась Ёрым, остыть, как в прачечную вошел Хачжун. Он с волнением открыл лежащий на столе ежедневник, но не увидел ответа от Феи. Отбросив в сторону разочарование, Хачжун перелистал ежедневник и обнаружил, что кто-то порвал страницу, на которой он написал свое сообщение.

– Что? Кто мог это сделать…

Хачжун попытался сложить из обрывков текст, но не смог разобрать, что написал.

– А ведь мне потребовалось много смелости, чтобы написать это… – Он тяжело сглотнул. – Точно! Наверное, она не ответила, потому что не видела моего письма! Она ведь не могла проигнорировать его намеренно, да?

Хачжун с тревогой подумал, не было ли его сообщение слишком прямолинейным, и затряс головой.

– Написать снова было бы слишком… Но, может, она и правда не видела моего письма? Может, кто-то разорвал его прежде, чем она успела прочитать? Или она порвала его сама, потому что почувствовала давление…

Сам того не осознавая, Хачжун переживал внутренний конфликт, связанный с зарождающимися в нем романтическими чувствами. Обе песни, которые посоветовала Фея музыкального выбора, понравились слушателям, а количество его подписчиков увеличилось примерно на тридцать человек. Хачжун хотел поблагодарить Фею, но не небрежно написанным письмом, а лично. Ему очень хотелось увидеть ее. Именно поэтому в последний раз он написал в ежедневнике: «Привет, Фея! Можно попросить твою контактную информацию?» Но сейчас, увидев порванную страницу, он не смог снова набраться смелости, чтобы попросить об этом повторно, и забеспокоился, не обиделась ли Фея.

Когда до окончания работы сушилки оставалось всего три минуты, Хачжун торопливо схватил ручку. «Ты видела сообщение на оторванной странице? Там было: „Привет, Фея! Можно попросить твою контактную информацию?“ Я решил задать этот вопрос снова, потому что боюсь, что ты, возможно, не видела моего письма. Можно узнать твой номер? Я бы хотел выпить с тобой кофе», – прямолинейно написал Хачжун, выражая свои чувства. Когда сушильная машина закончила работу и прозвучал сигнал уведомления, он взял белье и пошел домой, оставив на страницах ежедневника свое трепещущее сердце.

* * *

Закончив свою четырехчасовую смену в магазине, Хачжун вернулся домой, чтобы подготовиться к уличному выступлению. Он не знал, что будет сегодня петь. Он подумывал о том, чтобы снова исполнить песни, которые посоветовала ему Фея, но потом решил выбрать что-нибудь другое – ему нужно было залить на свой YouTube-канал новый контент. Хачжун направился к ориентиру с надписью «Лесная тропинка Кёнысон», потом свернул в сторону перекрестка Тонгёдон. В одной руке у него была гитара, а в другой – усилитель. Он шел, размышляя над выбором песни.

Поставив стойку с микрофоном на стойке перед выходом № 3 со станции «Синчхон», он отрегулировал его высоту и, проверяя звук, тихо сказал: «Раз, два, три… Проверка микрофона». Потом положил перед собой чехол, установил на нем табличку с рекламой своего канала и усмехнулся, вспомнив девушку, которая взяла оттуда пять тысяч вон. С того дня Хачжун чувствовал, что его преследует удача. Поэтому он хранил в бумажнике банкноту в десять тысяч вон, которую дала эта девушка, как если бы это был талисман. И даже написал на ней дату.

В восемь часов Хачжун провел по струнам и откашлялся. Потом сложил пальцы, ударил по гитаре и запел:

– Я думаю о тебе, имени которой не знаю. Быть может, я знаю твое лицо. Я встретил тебя, маленькую и милую, как фея. Моя Тинкербелл, куда ты меня отведешь? Давай полетим сквозь глубокую ночь. Держи меня за руку!

Включив прямую трансляцию на YouTube, Хачжун подумал о Фее и начал импровизировать. Левая рука, казалось, двигалась сама по себе, а правая ласково перебирала струны. Постепенно вокруг собрались люди. Прохожие останавливались, заслышав слетающие с губ Хачжуна слова. Он пел с закрытыми глазами, сдвинув густые брови и высоко подняв голову. Он был достаточно симпатичным, чтобы привлекать к себе внимание даже без пения.