Прачечная, стирающая печали

– Ты ушла, оставив после себя сладкий аромат… Как мне называть тебя? Скажи мне свое имя, фея! Покажи свое лицо. Я ничего о тебе не знаю. Только твой запах, запах хлопка, который ты оставляешь. Больше ничего.

Закончив песню, Хачжун открыл глаза и обнаружил, что вокруг него собралось больше людей, чем во время других его выступлений. Под тусклым ночным небом многие фотографировали или снимали видео. В толпе он заметил девушку, у которой не было пяти тысяч вон. Она слушала песню, пряча лицо. Хачжун невольно улыбнулся при виде этого зрелища.

– Я рад вас всех видеть! – сказал он, и толпа закричала: «Бис! Бис!»

В чехле для гитары лежали купюры номиналом в пять и десять тысяч вон. Однако Хачжун ценил своих слушателей куда больше, чем заработанные деньги. Он почувствовал такую гордость, как будто только что дал настоящее представление. Он пытался запомнить лицо каждого человека, стоявшего в толпе. В какой-то момент та самая девушка, которой нужны были пять тысяч вон, подошла к чехлу и положила в него десять тысяч.

– Видимо, в прошлом месяце вы не ходили по ресторанам, – заметил Хачжун.

– В прошлом месяце жизнь была не слишком горькой. Напротив, – ответила Ёрым, скрывая удивление.

Хачжун рассмеялся, продемонстрировав аккуратные белые зубы. «Божечки, какой же он красивый… И он так близко… Смотрит на меня и улыбается…»

– Да? – в замешательстве спросил Хачжун.

– Я что-то сказала?..

– Нет. А вы собирались что-то сказать?

– Нет, вовсе нет! Я просто вернула долг в двойном размере.

Густо покраснев, Ёрым поспешила ретироваться. Хачжун проводил ее взглядом и громко рассмеялся. Эта девушка, которой не хватило пяти тысяч вон, показалась ему необычайно милой. «Отчего она кажется такой очаровательной?»

Откликнувшись на просьбы публики выйти на бис, Хачжун снова ударил по струнам и спел песни, которые ему посоветовала фея из прачечной. Его выступление в этот день стало настоящим триумфом. Наблюдая за тем, как люди спешат, уткнувшись в свои смартфоны, останавливаются, прислушиваясь к музыке, а потом невозмутимо продолжают свой путь, Хачжун почувствовал, что его голос наконец достиг сердец слушателей. Он радостно думал об этом до тех самых пор, пока не заснул.

Ёрым собиралась послушать выступление незаметно, но ее план полностью провалился. Услышав песню «Фея», которую сочинил сам Хачжун, она не удержалась и подошла, чтобы положить в чехол купюру. Она хотела исправить свою прошлую оплошность. При виде улыбки Хачжуна сердце ее затрепетало, а в животе снова запорхали бабочки.

Стоило песне подойти к концу, как Ёрым бросилась к автобусной остановке. С каждой секундой ее шаги становились все быстрее и быстрее. Ёрым хотела понять смысл песни, которую Хачжун, по его словам, написал, думая о фее. Да, больше всего на свете ей хотелось оказаться там, в месте, где осталась их переписка. В прачечной «Бингуль-Бингуль».

Ёрым села в автобус. Сердце у нее в груди колотилось, как птица в клетке, а голос Хачжуна эхом отдавался в ушах. Час пик уже прошел, однако автобус в сторону района Хондэ был переполнен. Ёрым мельком увидела свое отражение в окне автобуса.

К счастью, утром она помыла голову, однако ее слегка вьющиеся от природы волосы выглядели сухими и растрепанными, что совсем не вписывалось в образ феи, локоны которой должны блестеть как шелк. Да и лоб, круглый и выдающийся, что мама считала признаком удачи, тоже не подходил фее (пусть мама и шутила, что он достоин считаться природным достоянием). Нос у Ёрым был острым и вздернутым, но лишний десяток килограммов, которые она набрала за пять лет работы ассистентом сценариста, ее не красили. Щеки стали пухлыми, как если бы за каждой было спрятано по конфете. Прошлым летом на свадьбе двоюродного брата бабушка сказала, что Ёрым выглядит очень успешной, и посоветовала не худеть. Но будем честны: лишний вес тоже не очень-то вписывается в образ феи.

А вот глаза… Пластическая операция на двойное веко, подаренная родственниками на окончание средней школы, помогла Ёрым обрести уверенность в себе. Двойные веки стали той частью ее лица, которой она гордилась больше всего, – возможно, из-за потраченных на них денег. Однако теперь даже двойные веки потеряли прежний эффект: после того, как Ёрым поправилась, между складкой века и глазом залегла пухлая плоть, похожая на сосиски. «Я – фея? Разве что фея обжорства». Волнение, нараставшее в сердце Ёрым, разом угасло, как если бы его выключили.

Войдя в прачечную, она увидела старичка с собакой чиндо. Несмотря на почтенный возраст, он умело управлялся с терминалом. Белый чиндо тем временем сидел рядом со столом. При виде Ёрым пес приветливо завилял хвостом, что вызвало у нее улыбку.

– Я сейчас отойду и освобожу вам место, – вежливо сказал старичок, нажимая на опцию «накопить баллы».

– Не торопитесь. Я не взяла с собой одежду. И зачем я вообще сюда пришла?

– В этом месте можно немного отдохнуть. Здесь так написано. – Он указал на табличку с заголовком «Notice» на английском языке. На листе формата А4 каллиграфическим почерком было написано: «Здесь вы смело можете отдохнуть».