Прайд

Резиденция местного градоначальника выглядела гораздо скромнее, чем такая же в столице. А вот отрубленных голов, насаженных на колья здесь оказалось го-ораздо больше. Видимо, издержки освобождения. А-а, вот и сам господин местный градоначальник! Похоже, шпионы обманули падишаха – его наместника не повесили. Голова, с которой никто не потрудился снять золотой обруч украшала главный вход, взирая на гостей пустыми глазницами, полными запёкшейся крови. Распахнутый рот позволял наблюдать полное отсутствие зубов и языка. Ноздри бывшего владыки Сен-Харада разодрали, а уши аккуратно отделили от черепа.

Ха-ха! Мы значит – злодеи: ходим по ночам и убиваем несчастных людей, нас следует ненавидеть и стремиться убить. А вот Баджара, тот, который пишет обличительные стишки – ну просто душка! Человеческое лицемерие не имеет границ.

У входа наши стражи замешкались, беседуя с охраной – рослыми парнями в длинных, ниже колен, кольчужных рубахах. У каждого имелся огромный прямой меч с рукоятью для хвата двумя руками. Необычное, для здешних мест, оружие. Да и сами парни выглядели странновато – жёлтый оттенок кожи, вместо обычного смуглого, а раскосые глаза над высокими скулами разительно отличались от гляделок аборигенов. По слухам, лидер повстанцев приволок личную охрану откуда-то с юго-востока. Местным, стало быть, уже не доверял. Не мудрено, после всех этих закидонов.

Бородатый повернулся к нам и неуверенно спросил:

– Музыкант, может тебя на кухню?

До меня, честно говоря, не сразу дошёл смысл вопроса, в голове мелькнули какие-то совсем инфернальные картинки: типа Баджара перешёл к людоедству, потребляя залётных музыкантов. Потом я сообразил и тихо хихикнул.

– Нет, спасибо, – я покачал головой, – сначала, если можно, выступление. Трапезничать мы будем после.

Кошки, одновременно, издали странный сдавленный звук. Похоже скрытый смысл моей реплики они оценили по достоинству.

– Ну, как знаешь, – бородач выглядел разочарованным: видимо, сам намеревался прошмыгнуть на кухню под предлогом кормления гостей, – тогда следуйте за этим солдатом, и он проводит вас в Зал Освобождения. Там вы выступите перед Освободителем.

Ого! Какая нам выпала честь: выступать в зале освобождения перед самим освободителем! Надо будет взять автограф.

Похожий на гигантскую обезьяну парень махнул нам лопатообразной ладонью и распахнув двери, не оборачиваясь, пошёл вперёд. Перед нами был широкий длинный коридор, потолок которого терялся во мраке. Света здесь было намного меньше, чем на центральной площади. Да и то подумать, зачем он здесь? Ни повешенных, ни посаженных на кол…Нечем похвастаться.

Узкоглазый размеренно шагал впереди, помахивая своими невероятно длинными руками, а его меч, висящий в наплечных ножнах, маятником раскачивался перед моими глазами. Честно говоря, я не понимал, как можно вытащить оружие такой длины из-за спины, не проделывая при этом акробатических кульбитов.

Странно, но коридор выглядел абсолютно нетронутым: на полу лежали достаточно чистые ковры, стены украшала изысканная лепка (попристойнее, чем во дворце падишаха), а встречающиеся двери никто даже не поцарапал. Стало быть, дворец взяли без сопротивления.

Роскошная лестница привела на второй этаж, где наш проводник перекинулся парой тихих фраз с похожими на него солдатами. Получив разрешение или что там ещё означал этот кивок, мы проследовали в небольшое помещение с голыми каменными стенами, единственной обстановкой которого оказалась потрескавшаяся скамья, древняя словно весь этот мир.

Впрочем, я не заметил с первого взгляда дряхлого бродягу на полу, приняв за кучу лохмотьев, сваленных в дальний угол. Какой-то оборванец тихо похрапывал, положив под лохматую голову сиратон – бедный родственник моего шерандона. Такой использовали для выступления перед самой нищей аудиторией. И это – наш конкурент! Как низко я пал!

Желтолицый голем кивнул на лавку и шевеля губами, сумел сложить пару фраз на местном языке:

– Ждать здесь. Вас звать.

– Понятно, подождём, – откликнулся я, чем поставил эту обезьяну в тупик, ибо мой ответ прозвучал на родном, для него, языке.

Какие-то шестерёнки, заскрежетав, замерли под низким лбом, и охранник повернувшись, вышел за дверь. Кошки немедленно запрыгнули на лавку и затеяли там игру в царапки, а я подошёл поближе к голодранцу, лицо которого казалось мне смутно знакомым. Однако, пока он лежал на боку, я ничего не мог разобрать. Поэтому я упёрся подошвой в его плечо и перевернул на спину. Совсем другое дело! Хм…Теперь все сомнения отпали. Появились вопросы.

Передо мной лежал Назири, неизвестно как угодивший в эту каморку. Всё та же нечёсанная борода на землистом лице и слезящиеся красные глаза, пытающиеся сконцентрироваться на моей фигуре. Винным перегаром можно было сбивать с ног целые армии.