Прах Энджелы. Воспоминания

Я страшно устал быть величайшим грешником в Лимерике. Я хочу избавиться от чувства вины, хочу есть ветчину с яйцами и не мучиться. Я хочу быть как все.

Священники нам все время твердят, что милость Божия безгранична, но разве может хоть кто-нибудь простить грех такому, как я – кто, вместо того, чтобы доставлять телеграммы, грешит на зеленом диване с девушкой, умирающей от скоротечной чахотки.

Доставляя телеграммы, я езжу на велосипеде по всему Лимерику и останавливаюсь у каждой церкви. Я еду от редемптористов к иезуитам, от церкви св. Августина к доминиканцам и к церкви св. Франциска. Я становлюсь на колени перед статуей святого Франциска Ассизского и умоляю его помочь мне, но мне кажется, я ему слишком противен. Я становлюсь в очередь у исповедален, но когда подходит мой черед, я не могу дышать, сердце колотится, лоб холодеет и взмокает, и я выбегаю из церкви.

Я клянусь себе, что пойду на исповедь в Рождество. Не могу. На Пасху. Не могу. Проходят недели и месяцы, и вот уже год после смерти Терезы. На годовщину пойду - но я не могу. Мне уже пятнадцать, и я проезжаю мимо церквей без остановки. Придется ждать, пока я доберусь до Америки, где священники как Бинг Кросби в кино «Идти своим путем» - они не вышвырнут меня из исповедальни, как водится у нас в Лимерике.

Во мне по-прежнему растет опухоль, этот мой грех, и я надеюсь, что к американскому священнику попаду прежде, чем она сведет меня в могилу.

Я вручаю телеграмму старушке миссис Бриджид Финукейн. А тебе, парень, сколько лет? - спрашивает она.

Пятнадцать с половиной, миссис Финукейн.

Значит, глупостей натворить уже можешь, но и мозгами пошевелить - тоже. Ты смышленый парень? Хоть чему-то выучился?

Я умею читать и писать, миссис Финукейн.

Arrah, даже в психушке полно таких, кто умеет читать и писать. Ты письмо сочинить можешь?

Могу.

Она просит меня написать письма некоторым своим клиентам. Если вам нужен пиджак или одежда для ребенка, вы можете обратиться к ней. Она вручит вам талончик в магазин, и там вам дадут одежду. Она получает скидку, а с вас берет полную цену, да еще с процентом. Долг надо выплачивать по частям, раз в неделю. Некоторые из клиентов не платят вовремя, и им нужно пригрозить. Я дам тебе три пенса, говорит она, за каждое письмо и еще по три пенса за тех, кто заплатит. Если согласен, приходи в четверг и в пятницу вечером, и бумагу с конвертами захвати.

Эта работа нужна мне ужасно. Я хочу в Америку. Но у меня нет денег на бумагу с конвертами. На следующий день я доставляю телеграммы в «Вулвортс», и вот оно, решение: там у них целый отдел, битком набитый бумагой и конвертами. Денег у меня нет, так что придется проявить смекалку. Но что делать? Меня выручают две собаки у дверей «Вулвортс», которые застряли друг в дружке после спаривания. Они бегают кругами и скулят. Покупатели и продавцы хихикают и делают вид, будто смотрят куда-то в сторону, и пока все старательно делают вид, я прячу бумагу и конверты под свитер, шасть за дверь, на велосипед и улепетываю подальше от застрявших собак.

Миссис Финукейн косится с подозрением. Какие модные у тебя конверты. У матери взял? Вернешь, когда деньги получишь, а, парень?

Конечно, верну.

Она велит мне впредь никогда не стучаться в парадную дверь. С задней стороны дома есть переулочек, и там черный ход - туда и следует заходить, чтобы меня случайно никто не увидел. Миссис Финукейн зачитывает из большой амбарной книги имена и адреса шести клиентов, которые не заплатили вовремя. Пригрози им, парень. Напугай до полусмерти.

Мое первое письмо.

Дорогая миссис О’Брайен,

Поелику вы не соблаговолили выплатить причитающуся мне сумму, вероятно, я буду вынуждена прибегнуть к силе закона. Покуда сын ваш, Майкл, фигурирует в новом костюмчике, за который мною лично было уплачено, я сама еле-еле душа в теле, хлебными корками питаюсь. Не сомневаюсь, что вы не пожелаете зачахнуть в казематах городской тюрьмы в разлуке с родными и близкими.

За сим остаюсь ваша,

в предвкушении судебной тяжбы,

миссис Бриджит Фуникейн.

Она говорит мне: отличное письмо, парень, даже в "Лимерик Лидер" лучше не печатали. Это слово - «поелику» - ужас просто, а не слово. Что оно значит?

Думаю, оно значит: «это ваш последний шанс».

Я пишу еще пять писем, и миссис Финукейн дает мне денег на марки. По дороге на почту я думаю: зачем покупать марки, если я сам ночью, пока темно, мог бы разнести письма? Страшное письмо для бедняка – это страшное письмо, неважно как оно попало ему под дверь.

Я обегаю улицы Лимерика, сую письма под двери и надеюсь, что никто меня не увидит.

Через неделю миссис Финукейн повизгивает от радости. Четверо должников заплатили. Ну, садись-ка, парень, пиши еще. Нагони страха Божьего.

Каждое письмо у меня выходит более грозным, чем предыдущее. Я начинаю вставлять словечки, которые сам едва понимаю.

Дорогая миссис О’Брайен,

Поелику вы не учли неминуемость судебных разбирательств, о чем мы предуведомили вас предыдущем нашем послании, доводим до вашего сведения факт переговоров, каковые ведутся нами с дублинским адвокатом.