Практическая политология. Пособие по контакту с реальностью

2) силовая — необходимость обеспечения собственной безопасности при снижении расходов на силовой аппарат и падении политической популярности. Как сократить штат МВД (сокращение на 100 000 планируется только в этом году) и при этом не остаться без охраны, когда благодарные граждане придут рассказать, что они думают о твоей экономической политике? Как продолжать пугать соседей собственной военной угрозой и при этом не надорваться под бременем военных расходов? Выходом тут может быть не отстройка репрессивного аппарата (на это нет ресурсов ни финансовых, ни человеческих), а проведение точечных репрессий, направленных на публично-политическую, гражданскую и гуманитарную сферу. Это те области, где у государства есть власть и возможности и где низка вероятность встретить организованное сопротивление. Поскольку объекты репрессий сами относятся к «говорящему классу» и являются объектами общественного внимания внутри страны и за ее пределами, такие акции при небольших затратах вызывают огромный резонанс и служат цели режима — минимальной ценой произвести парализующее впечатление «тоталитарности». Как показывает пример процесса Сенцова, «демосталинизм» позволяет, осудив одного обвиняемого под телекамерами, добиться почти того же терроризирующего эффекта, как от целого «дела Промпартии», по которому прошли тысячи человек;

3) внешнеполитическая — необходимость поддержания внешних контактов при невозможности прекратить антизападную риторику. Из всего арсенала пропаганды, в произвольном порядке сброшенной на головы населению за последние 1,5 года, наибольшим успехом среди потребителей и исполнителей пользовалась именно антизападная, еще точнее — антиамериканская. Для нынешнего поколения взрослых россиян она звучит чем-то привычным и уютным из детства, работникам СМИ дает возможность пользоваться неисчерпаемыми запасами лексики, риторических приемов и кадров, сохранившихся с 70-х. С психологической точки зрения она эксплуатирует общечеловеческий страх перед Чужим, но без опасных последствий, которые могло бы иметь раскручивание, например, антимигрантской темы. При этом реальные политические шаги могут делаться в совершенно противоположном направлении: усиление изоляционистской риторики отлично сочетается с закулисными переговорами и негласными уступками;

4) социальная — необходимость извлекать дополнительные доходы из граждан при невозможности обеспечить им прежний уровень потребления и безопасности. Рост цен на продукты питания в России за январь — июль 2015 г. составил 10,6% (по данным Росстата), причем продуктовая инфляция опережает общий ее уровень. Инфляция и рост цен все 20 лет проведения соцопросов в России занимают первые места в списке проблем, которые людей волнуют. Одновременно растет — и будет расти дальше — число попыток собрать выпадающие бюджетные доходы, особенно местные, за счет торговых сборов, налогов на недвижимость, сборов за капремонт, налогообложения аренды и иными методами, затрагивающими интересы людей непосредственно (в отличие от НДФЛ или социальных сборов, которые платит работодатель невидимо для работника). Эта проблема для власти стоит на последнем месте, поскольку, несмотря на разговоры об оранжевых революциях и необходимости предотвращения их за бюджетный счет, массовых волнений она не очень боится, реалистично оценивая пассивность «телевизионного большинства». Гражданам, занятым поисками дешевой еды, будет не до протестов, методика подавления точечных возмущений типа бунтов в моногородах достаточно хорошо отработана, а остальными займется телепропаганда, объясняющая подорожание стирального порошка личными кознями Обамы.

Во всех описанных методах борьбы с реальностью есть нечто общее: каждый раз это продажа внешнему миру, собственной бюрократии или гражданам «минус-услуги» — неначало войны, невзятие Мариуполя, непоявление бандеровцев в Крыму и американских морских пехотинцев на Красной площади, незаведение уголовного дела, невозвращение 90-х. Насколько реальна была перспектива прихода того или иного апокалипсиса, становится неважным на фоне известного психологического эффекта «а мог бы и бритвой по глазам».