Практическая политология. Пособие по контакту с реальностью

К сожалению, в отсутствие свободы собраний, свободы слова и общественных объединений, предоставляющих мирные легальные методы выражения своего мнения, формы этого протеста могут оказаться довольно дикими — вроде поджога здания администрации в Дудинке или расстрела в Красногорске. Забастовки — это еще относительно безобидный вариант. Долго молчать, а потом счесть себя «доведенным до отчаяния» и явиться к обидчику с обрезом и канистрой — довольно типичная реакция гражданина несвободного общества.

26.01.2016

ЕСЛИ БЫ ТЕНДЕНЦИИ БЫЛИ НОВОСТЯМИ

Поскольку мозг наш склонен воспринимать привычное как вечное, то все трансформации наблюдаемой реальности он либо игнорирует, либо интерпретирует в русле уже привычного. Если вы привыкли всюду видеть авторитаризм, то любые изменения будут для вас «усилением авторитаризма», или «дальнейшей концентрацией власти», или «приближением к распаду». Вас не удивит, что концентрация власти приводит к появлению конкурирующих центров принятия решений, авторитарные тенденции совершенно там же, где были год и два года назад, интернет до сих пор не закрыли, а распад, коллапс и крах рубля все никак не наступают. Если вы придерживаетесь другого края публично-политической платформы, то у вас в новостной хронике будут нескончаемые победы России на внешнеполитических фронтах, усиление ее влияния в мире, тенденции к промышленному росту и успехи импортозамещения. То, что все внешнеполитические победы пока не принесли даже точечного ослабления санкционного режима, «пророссийские кандидаты», побеждающие на всех выборах, не проявляют свою русофилию ничем, кроме туманных разговоров в адаптированном переводе RT, усиление глобального влияния манифестируется в основном ростом расходов и дальнейшим списыванием долгов тем, кто вполне в состоянии их платить (последние примеры — Куба и Монголия), а промышленный рост удается демонстрировать, только сравнивая один месяц с другим, но никак не уходящий год с предыдущим, тоже никак не смутит вашего душевного покоя, потому что не влезет в вашу картину мира.

Если представить себе вселенную, где социально-политические тенденции были бы новостными заголовками, то в России главных новостей-2016 было бы две: для политической системы — снижение управляемости, для социума — изменение общественного запроса. Для Европы и США главная новость-2016 — демократизация, расширение политического участия за счет ранее искусственно маргинализовывавшихся социальных страт и групп интересов и последующая мирная коррекция курса.

Снижение управляемости, которое можно еще назвать постепенной децентрализацией, было ожидаемым и неизбежным следствием сужения объемов той ренты, распределение которой есть базовый механизм функционирования режимов российского типа. В условиях обилия доходов, которые центральная власть распределяет, все конфликты внутри властвующей бюрократии легко разрешаемы. Как только ресурсная база оскудевает, наступает этап войны всех против всех, в которой функция верховной власти — поддерживать по мере сил хрупкий динамический баланс. И исполнение этой функции становится все сложнее и сложнее.

В уходящем году силовые кланы съедали друг друга и подвернувшихся под руку гражданских акторов, силовые ведомства боролись за выживание, статус и бюджеты, и все это происходило, как никогда, публично. Глава Следственного комитета публиковал в центральной печати программные статьи, боролся за сохранение своего ведомства, лишился своего главного герольда, глашатая и знаменосца и сам чудом удержался на посту. Как начало выясняться к концу года, одной из причин этого стала излишняя публичность обысков у главы Федеральной таможенной службы, уважаемого, в сущности, человека, который, кажется, ни в чем не виноват. Новая силовая сверхструктура — национальная гвардия — формировалась de jure и испытывала большие трудности с формированием de facto. Департаменты ФСБ сражались между собой, обменивались руководителями и совместно побеждали конкурентов из МВД и СК. Государственные и окологосударственные коммерческие компании сошлись в смертельной схватке за актив, служба безопасности одной из них задержала федерального министра. В 90-е такие вещи назывались олигархическими войнами, но сейчас этот термин подзабыли, и во всем предлагается видеть — на выбор — усиление репрессий, войну с коррупцией или даже «переход от брежневских к сталинским методам кадровой политики» (seriously?).