Практическая романтика

— Валентино посвежее, если не ударяются в пошлость. Я иногда вздрагиваю от их принтов… ну, на фото в интернете.

— Ты просто мысли мои читаешь! А как тебе их аксессуары?

— Неплохо, но мое сердце отдано Версаче, — без раздумий ответила она. — Как хорошо, что изобрели фото и интернет!

— Да, нам очень повезло! Где бы мы еще такое увидели?

Я действительно неожиданно почувствовала себя в своей тарелке. Удивительно, как люди из разных миров могут понимать друг друга, если у них есть вкус! Хоть какую-то тему я смогла поддержать без напряжения всех мыслительных процессов. Когда-нибудь, когда Юра в меня влюбится и уже не сможет со мной расстаться, я открою ему правду. И после этого подарю Кристине сумочку от кутюр, пусть бедняжка порадуется. Такую бы даже Юлиана с Камиллой зауважали.

Юра с удивлением смотрел на меня, Ульяна выглядела так, словно вообще не понимает, о чем мы говорим, а Кеша посмеивался. Я стушевалась — не выдала ли себя? Хотя почему же выдала, если просто поддержала разговор их подруги-прачки? Но предпочла больше не углубляться.

Герман вернулся слишком быстро — уж не знаю, что за это время он успел выяснить о столичных ресторанах. Но крикнул издали:

— Народ, я столик заказал. Самый дешевый. Едем!

— На чем? — испугалась я.

— Мы с тобой на такси, — Юра снова взял меня за руку. — А их… хм, экзотике мешать не будем.

Уже в машине я осмелилась сообщить то, о чем он мог и не знать:

— Юр, нас же не пустят — везде фейс-контроль.

— Уверен, что пустят. Герман умеет уговаривать. Точнее, умеет говорить так, что с ним предпочитают не связываться.

Больше я спрашивать не стала. Не хотелось услышать честное: как заезжий криминальный авторитет ограбил десяток прохожих, закатил скандал в ресторане, а меня сейчас в его обществе могут застать. Или еще хуже — если нас не пустят внутрь из-за одежды, вот позорище. Не то чтобы я бывала во всех ресторанах столицы, но мало ли…

Сообразив, что лучше бежать, вынула сотовый и воскликнула:

— Настя сообщение прислала! Мне нужно срочно поехать к ней!

Юра нахмурился:

— Что-то случилось?

— Не знаю, — удрученно протянула я, изображая крайнюю степень сожаления. — Надеюсь, ерунда какая-нибудь …

— Может, тогда и мне с тобой поехать?

— И бросить своих друзей? — я едва не добавила «без присмотра», но вовремя остановилась. — Не стоит, я тебе позвоню, как выясню!

И, чтобы ему никакие другие мысли в голову не пришли, теперь сама взяла его за руку и искренне улыбнулась. Но Юра все-таки спросил:

— Марта, ты ведь это не придумала, чтобы сбежать?

— Зачем мне бежать? — я сжала пальцы сильнее — ну же, я тут вся в романтике и очень сожалею, что придется от тебя оторваться! Но тут же придумалась причина лучше, о которой я сразу не подумала: — Хотя должна признать, что и не горю желанием идти в ресторан. Я вообще в заведениях респектабельнее кафе ни разу не бывала…

Юра изменился в лице и слегка наклонился ко мне, заговорив вдруг серьезно:

— Марта, я об этом вообще не подумал. Извини! Даже в голову не пришло, что тебя это могло смутить! Вот ведь, очередной пробел в моем жизненном опыте, вообще не умею на других людей ориентироваться. Да и с чего вдруг это Герману в голову втемяшилось — он ведь и сам в ресторанах вряд ли хоть раз бывал! Пойдем в следующий раз в кино? — он напряженно рассмеялся.

Говорил он искренне, а я не совсем понимала, за что он так рьяно извиняется, ведь не в стриптиз-бар меня тащил. И не уговаривал передумать. Сказал, что друзья все поймут. Распрощались мы на очень приятной ноте — Юра поцеловал меня в щеку и явно не сердился за то, что я не смогу провести вечер с ними.

Отправилась я действительно к Насте — не придумала ничего интереснее. Помогая готовить суп с лапшой, подробно рассказала о сегодняшнем дне. И она неожиданно очень заинтересовалась — так и застыла с ложкой соли, а потом выдала:

— Странно это всё.

— Что именно? — не поняла я. — То, что между Юрой и его друзьями уже такая заметная разница? Не вижу ничего странного.

— Я не об этом, Марта. Если хочешь, я тебя со своими бывшими одноклассниками познакомлю. Поверь, многие из них тоже не бывали в ресторанах и вынуждены много работать. Но вряд ли они будут вести себя именно так. Ты описываешь не средний класс, а каких-то карикатурных бездомных из мексиканского сериала.

— А в чем принципиальная разница?

— Для тебя, скорее всего, ни в чем, вот тебе и не кажется странной их подчеркнутая бедность.

— Бедность не порок! — процитировала я фразу, которую никогда толком не осмысливала.

— Не порок, — согласилась она и наконец-то вспомнила о соли, повернулась к дымящей кастрюле. — Поверь, если мои одноклассники услышат слово «Валентино», то вспомнят только о зловредной завучихе. И ватой в ларьках их не испугаешь. А Кристину ты описываешь так, что если тебя в блондинку перекрась, или наоборот, — клоны получатся.