Практическая романтика

Время было почти четыре утра. Я старалась держаться ближе к кустам — благо корпус обслуживающего персонала располагался в стороне. Шмыгнула мимо охранника, который только брови успел вскинуть, схватила ключ с панели. Пробралась в нашу комнату, залезла под горячий душ. Думала, как только достигну этого пункта, позволю себе разреветься. Но уже там осознала, что реветь не хочется. Наоборот, все мое нутро наполнила настоящая злость, еще большая, чем была до сегодняшнего дня — та-то порядком поизносилась, стерлась за давностью времени. А теперь все свежо, прям бодрит. Ненавижу! Германа, всю эту толпу негодяев, готовых унижать смеха ради, Верочку, которой самое место рядом с такими гиенами. Ярость моя достигла такого пика, что я искренне пожелала Герману и Вере большой любви — никто не отомстит им лучше, чем они сами. Два сапога пара — ну, примерно, как ботильон от Гуччи и лапоть. Совет им да любовь!

Однако на судьбу я полагаться была не намерена. Уже даже практика отошла на второй план в сравнении с желанием поставить их всех на место.

Эпилог

Петюня сменил скептическую мину на доброжелательную. Все-таки не чужие люди, а пара неприятных эпизодов настоящую дружбу не испортят. И тем не менее поначалу он щурился, всматриваясь в лицо приятеля и ожидая, когда тот начнет занимать деньги. Но ничего подобного — Николай выглядел солидным, каким-то посерьезневшим или повзрослевшим. Хорошо одетым и расслабленным — люди, собирающиеся одолжить деньги, никогда не выглядят расслабленными. Потому и Петюня ощущал себя все лучше и лучше, а со временем перестал ждать подвоха. Он развалился на удобном стуле перед столиком и уточнил в очередной раз:

— Директором филиала? Вот так быстро? У них там, в Питере, вообще, что ли, людей не осталось?

Николай улыбнулся, пропуская иронию мимо ушей:

— А вот это ты зря, Петюнь. Стоило мне за ум взяться, как сразу все выстраиваться и начало.

— Ну, в этом-то как раз чудес нет. Просто не представляю тебя за ум взявшимся. Выпьем за то, чтобы крупнейший российский филиал международного концерна не прогадал.

Кое-как Николаю удалось выдавить усмешку и продолжить:

— За них не волнуйся. Люди там серьезные, деловые, им плевать на статусы и корочки, смотрят только на результаты, — он заливал эту заготовленную чушь проникновенно, чтобы и мысли о фальшивости не возникло. — Так что да, дела идут. И так неплохо, что теперь я только жалею, что раньше за ум браться было нечем. В общем, будешь в наших краях — приходи в гости.

Это приглашение он озвучить был обязан, а иначе вся легенда вмиг бы рассыпалась. Если же Петюня действительно соберется навестить старого друга и напарника, придется Николаю выкручиваться: спешно арендовать квартиру поэлитнее и принимать дорогого гостя. Ничего, справится, особенно в мире, где все решается деньгами, а уж должность Николая бедности никак не предполагала.

Раскрасневшийся от пива Петюня покивал, а потом и руку через столик протянул:

— Тогда поздравлю, Коль. От всей души, приятель! Это отлично, когда жизнь налаживается. Женился… совсем уму непостижимо. Так неровен час скоро и детьми обзаведешься и уже окончательно очеловечишься, — он подмигнул.

А после этого не удержался и все-таки уделил внимание единственной присутствующей даме, изначально общаться с которой не планировал. Но на фоне прочих приятностей не хотелось самому нагнетать тяжелую атмосферу. Потому Петюня улыбнулся и спросил у девушки:

— А как тебя все-таки зовут на самом деле?

Трина оторвалась от бифштекса, окатила его взглядом, полным холодной ненависти, и ответила хрипло, как выплюнула:

— Света.

Петюня, благодаря природному чутью, сразу сообразил:

— Гляжу, характер у тебя мягче не стал, красавица. Но я-то что могу поделать? — он перевел взгляд снова на Николая. — Совет вам да любовь. Вероятно, во всем должен быть баланс — без зла не бывает добра, без света не увидишь тени, без вот такой занозы в заднице не станешь вырабатываться в офисе так, что карьерная лестница за тобой не успевает.

А может, он только что случайно озвучил абсолютную истину для этого мира? Может, не бывает полнейшего счастья без капли перчинки? Вот как с Триной: умная, красивая, верная, сногсшибательно сексуальная — совершенство! Но в любой момент может столовый нож в глаз вонзить и трижды провернуть, до того как ее обидчик успеет выдохнуть. Не Николаю, конечно, Николай — ее самый любимый лорд. Однако и ему понятно, что черт ее разберет, преданность эту шорсирскую, если Коля окажется настолько туп, чтобы изменить ей или обидеть. Никогда раньше себя в роли верного и любящего мужа он не представлял. А тут если жить хочешь, вряд ли передумаешь быть верным и любящим. Николай был еще слишком далек от подобной идеи.