Практическая уфология

– В детстве всё стремилась заслужить одобрение, потом перестала. Но когда услышала о замужестве, испытала огромное облегчение. Мне Антоний нравился и, когда бывал у нас, разговаривал со мной не как с ребёнком. У него жилось намного приятнее. Два с лишним года я была почти счастлива. Муж был галантен, предупредителен и не отказывал в мелких просьбах. Если б не его дети… Они все старше меня и имели уже своих, практически ровесников новой матери. Кому такое понравится, особенно когда речь зашла о наследстве. Майорат распространяется на земельные владения, но не включает акции железных дорог или предприятий. Владелец может всё поделить между всеми наследниками, или отдать одному, или вовсе подарить первому попавшемуся нищему. Он в своём праве.

И, судя по происходящему, урок она неплохо усвоила, раз мастерские устроены отдельно от поместья.

– Как они меня ненавидели! – произнесла Юлия с тоскливой интонацией. – В глаза улыбались, за спиной шипели и готовы были на что угодно, чтобы навредить. Только я у отца прошла хорошую школу и в льстивые слова не верила, а со временем убедилась в их лицемерии. Другое дело – мне было начхать, пока муж рядом. Он лишь усмехался на очередные злые слова и вёз меня на курорт или в метрополию показать древности. А в промежутках показывал, как управляет хозяйством. Он был немножко хвастун и любил выставиться перед окружающими, однако не дурак, и втереть ему очки было невозможно. Сколько раз показывал очередной фокус вора-поставщика или работника. Потом это здорово пригодилось.

Она отмахнулась от сунувшейся в дверь горничной, держащей в руках хорька. Та понятливо исчезла. Госпоже неприлично даже на короткое время одной куда-то направляться. Тем более с толпой мужчин. Да и помочь в одевании, мытье и чём там ещё… волосы укладывать кому-то необходимо.

– Зачем же ехать к ним? – спросил Игорь в недоумении. – Если никаких тёплых чувств с обеих сторон не имеется и в прошлом ничего приятного не было.

– Я Юлия Септимия, – с ударением на фамилии, сказала она, глядя свысока. – Долг превыше обид! Ступай.

В очередной раз слишком длинный язык подвёл, осознал механик, кланяясь и исчезая. Явно у неё на душе неспокойно, вот и выдала монолог. Не для получения советов, всё давно решено. Потом припомнит излишнюю откровенность. Хотя… Ну что она такого сказала? Всем известное. Он и то слышал основные моменты…

– Давай, – сказал Поликарп, хлопая горничную по заду, – иди к хозяйке.

Девица была по-крестьянски краснощёка, крепка в кости и довольно хихикнула на обращение, нисколько не обиженная подобным поведением.

Однорукий молча дал Игорю прикурить, стоило тому извлечь папиросу. Механик обратил внимание на зажигалку. Астрик, стервец, наладился без спроса клепать его «Зиппо» ещё в госпитале и толкал потихоньку. Народ удобство оценил и с удовольствием брал. Пришлось надрать уши, чтобы помнил, кто начальник. Теперь работает исключительно в свободное время и половину прибыли с тяжкими вздохами отдаёт. Не то чтобы принципиально и это сильно помогает с наполнением кошелька, но порядок есть порядок. Мастера нужно уважать. В старые времена в Англии сознательно считали некоторые труды в гинеях. Брали не двадцать, а двадцать один шиллинг. Фунт идёт хозяину, дополнительный шиллинг – подмастерью за работу. А выполнял её частенько сам или почти сам. Но пока ниже рангом – делёжка таким образом.

– И что думаешь? – небрежно потребовал Поликарп.

– Это личному шофёру не только не положено, но и прямо запрещено.

Астрика вместе с Теодором пришлось оставить в имении. Второй его помощник уже усвоил разницу между прежней и новой работой. На заводе дрянная кормёжка, ничтожная плата и полно тяжёлой работы. Здесь питание от пуза и деньги неплохие, и хотя заставляют много работать, но в конце машут сладкой морковкой. Обещанные проценты (всё равно не ясно, во что выльется) Игорь обещал разделить с ним. Всё же большая часть труда свалилась на Теодоровы плечи.

Приказ был ясный: Теодор занимается доведением сепаратора до ума и покажет квалификацию. Ему за то и платят. У Ингвара другое основное занятие. На платформе везли тот самый лимузин. Явно для пускания пыли в глаза. Обычно хозяйка каталась на мотоцикле или при поездках в горы на лошади. А тут вынь и положь представительный вид. Ещё и кучу вещей с собой тащили. Осточертела цыганская жизнь! Только начинаешь привыкать, размещаешься, знакомишься с людьми, и тут – бац! Очередной переезд на неизвестный срок. Да не налегке, а со всем сопутствующим железом, запчастями, инструментами и приборами.

– Моё дело – баранку крутить и выполнять приказы. – Насколько собеседник доверенный человек, Игорю без разницы, но лучше всё же не выкладывать мысли. – Тем более запрещено обсуждать беседы начальников.

– Слуги делятся на три категории, – спокойно сказал Поликарп, – псы у ноги, не лающие на кормящего, цепные – сторожащие дом, разорвут чужака, и волкодавы, приученные выходить на опасного зверя. Я отношусь к третьей, а ты пытаешься изображать кота. Сам по себе. Смотри, здесь таким не место.