Практическая уфология

Они находились в приличном районе, а были места, где человеческую жизнь ни в грош не ставят, а за хорошие башмаки моментально убьют. Плюс полное отсутствие канализации и санитарии в трущобах, часто дающее вспышки тифа, холеры, воспаления лёгких, туберкулёза. Всё это осложняется постоянно висящим смогом от печек с углём и заводских труб. До необходимости заботы об экологии пока не додумались и очистных сооружений с фильтрами не поставили. Дышать временами невозможно, и преимущества развитой страны моментально меркнут перед постоянным кашлем. Иногда, при ветре в твою сторону, ощущение, будто находишься на демонстрации и тебя полиция травит слезоточивым газом. К сожалению, это нормальная и привычная для горожан обстановка.

Ну и прочие замечательные мелочи: десяти-двенадцатичасовой рабочий день, труд малолетних, отсутствие отпуска и оплаченного больничного, невозможность получить компенсацию при производственной травме или выплату пособия по безработице. Есть социальные права настолько привычные, что никто на Земле их не замечает и считает само собой разумеющимся даже в джунглях Африки. Просто где-то благодаря помощи на уровне государства можно неплохо жить, а в другом месте – выживать. Здесь системы не существует даже в зачатке. Можно проработать с детства до старости и ничего в итоге не иметь. Ни пенсии, ни противных социальных работников, ни накоплений. И не потому, что вложил в очередную много обещавшую компанию и остался с голым задом. Элементарно не хватает содержать семью. Не голодаешь? Уже замечательно.

Семьи ютятся по несколько человек в комнатах, размером уступающих предусмотренному для солдат помещению в казармах. Бывает, несколько поколений обоего пола и различного возраста живут в одной комнате, где стряпают, едят, спят и работают. На немыслимых вонючих тряпках они рождаются, растут. Отгороженные в лучшем случае пологом, не скрывающим звуки, зачинают новых детей и умирают. Никто не видит в том ничего ужасного. Окружающие такие же, если не хуже. Есть относительно благополучные улочки, и попасть в число тамошних жителей (собственный палисадник и дерево!) – величайшая мечта многих.

– Ингвар, – сказала хозяйка, показывая крайнюю степень недовольства своим вмешательством в мужскую беседу, – твой кот удавил нашу курицу! – И была продемонстрирована птица со следами атаки.

– Mea culpa, моя вина, – признал с задержкой Игорь, поднимаясь. – Не объяснил, что в доме – не дичь.

А как ему вообще что-либо втолковать? Феликс же не собака, и на цепь не посадишь. Просто для него наличие птицы – повод для охоты. Был бы попугайчик – тоже загрыз бы. В госпитале рядом с оградой домашние животные не бродили. А в той самой книге пока ничего подходящего не обнаружил. Чтобы сказать «низя» и он моментально послушался. Нет такого рецепта!

– Купите другую, я заплачу. Только не сейчас, а когда уедем. Выберите лучшую, и чтобы вот такие яйца, – показал Игорь, широко разводя руками, – приносила. Нет! Две за мой счёт.

– За кого ты нас принимаешь! – возмутился старик.

– За пострадавших. Обязан компенсировать ущерб. А с этим сейчас поговорю…

Стоило выйти за дверь – и навстречу Феликс. Недовольно заорал, жалуясь. Ещё бы: он так классно взял скотину-дуру, бегающую нагло под носом, несмотря на огромный рост, а у него отняли. Надо разобраться с ворами. Партнёр большой, а его задача – всех приструнить.

– И как тебе внушить, что в доме трогать – табу? – заглядывая в глаза коту, поинтересовался его хозяин. – По морде наглой двинуть – так не поймёшь. Навязался, гад, на мою шею. Сплошные убытки.

Кот потёрся о ногу. Демонстрирует отнюдь не счастье от встречи. Метит своё имущество, чтобы другие не зарились. Есть специальные железы, оставляющие запах. Игорь присел, гладя нахальное животное по спине. Главное, если не кормить, так тем более ловить и воровать станет. Не подходит в качестве наказания.

– Когда ты не нарушаешь законов, – изрёк механик задумчиво запавшее в память, – не колеблешь добрых обычаев, не огорчаешь никого из близких людей, не вредишь плоти, не расточаешь необходимого, удовлетворяй свои желания как хочешь…[29] А в доме не смей кровь проливать!

Агон 19. Очередная поездка в неизвестность

Астрик, перекособочившись, попытался подняться, и Теодор протянул ему руку, чтобы помочь.

– Оставь, – сказал Игорь, – пусть сам. Ему полезно.

Ученик проковылял в угол к аккуратно вырезанной в полу теплушки дырке и принялся с кряхтением расстёгивать штаны. Справлять нужду на ходу – то ещё занятие. Поезд не всегда шёл ровно, и сидеть орлом удовольствия на толчках мало. У него ещё и бок болит. Ножом пырнули удачно, по ребру прошло лезвие, а то могло бы быть и хуже, но болит. Между прочим, Феликс взял за обыкновение ходить спать к нему под бок. Раньше такого не наблюдалось. Неужели лечит?

– Ну, не так он и виноват, – миролюбиво сказал Теодор. – Если бы проехались по адресу моей или твоей матери, тоже влезли бы в драку. В наших местах за такие слова немало поплатилось жизнью, посмев оскорбить мужчин.