Практичное брутто, волшебное нетто

Приказ она сформулировала неточно, но все равно подействовало. Служанка озабоченно заерзала, грызун сделал вид, что его неумолимо потянуло в сон. Выглядело это столь нелепо, что Ал стало невыносимо стыдно и она пошла чистить зубы. Этот зверинец полагал, что именно благородная леди Нооби — здесь самая экзотичная невидаль, специально выставленная в ярмарочной клетке для развлечения зевак. И у них, будь оно проклято, имелись для этого основания.

— Собственно, ничего такого не происходит, — сказала конторщица и оправила складки капюшона плаща Ал. — Мужчинам и женщинам свойственно оставаться наедине и беседовать. Обычно это не смертельно. Не стоит относиться к событию так уж серьезно.

Эта Тиффани, с ее убогим воображением, привычкой все переводить в цифры и строчки унылых учетов, абсолютно не понимала как жизненно-важен, как судьбоносен этот разговор! И все же Ал была благодарна компаньонке за сочувствие, за смешную попытку успокоить…

Конторщица стукнула в дверь капитанской каюты:

— Сэр, план разгрузки готов?

— Войдите, — отозвались изнутри и Ал ощутила, как вновь задрожали ее колени…

Ей еще не приходилось бывать в каюте капитана. На столе очень хорошая лампа, карты и прочие умные бумаги, ковер на полу, ширма, за ней ложе под сенью приспущенного балдахина. Яркий, возможно, слишком яркий, лимонный шелк. Видимо, этот тон что-то значит для Себастио. И аромат — именно тот, что и представлялся Ал — мужская парфюмерия и нечто воинственное, чуть едкое, наверное, это запах ножен клинков. Как здесь тепло и уютно!

— Садитесь, дамы, — пригласил хозяин каюты.

Капитан был без куртки, широкоплечий и гибкий, безупречно чистая сорочка заправлена в облегающие брюки, в распахнутом вороте светится медальон, но глаза куда ярче сияют сквозь непослушные медные кудри. Не слишком прилично встречать деловых гостей не полностью одетым, но боги, ах, до чего же он хорош!

Ал осознала, что не может вымолвить ни слова.

— Итак, — бесчувственная конторщица еще раз с сомнением оценила канареечные шелка алькова и раскрыла свою папку. — Значит, наш груз… Ой, а где же накладная на образцы масла⁈ Она же во второй папке! Как я могла забыть⁈ Одно мгновение, дамы и господа!

Через мгновение Аллиотейя Нооби осталась наедине со своей судьбой.

— Ваша спутница и приказчица порой бывает удивительно суетливой, — ослепительно улыбнулась судьба. — Признаться, не ожидал такой рассеянности от столь пунктуальной особы. Она здорова?

— Полагаю, вполне здорова и по-прежнему пунктуальна, — с трудом выговорила Ал.

— О, значит, через мгновение ворвется, размахивая бумажонками, — мягко засмеялся капитан.

Его синие глаза в полутьме каюты казались сгустками ослепительной ночной тьмы.

— Она не ворвется, — чувствуя как холодеют щеки, прошептала Ал. — Я попросила госпожу Нээт дать мне возможность переговорить с вами наедине. Она была столь любезна, что…

Дыхание перехватило — Аллиотейя с ужасом ощутила, что не может выговорить ни слова. Вернее, может, но не знает о чем говорить. Ей стало одновременно, и жарко, и холодно. Нужно было снять плащ. О, что за чудовищная мысль⁈

До него — до судьбы и смерти — оставалось два шага.

Он смотрел уже без улыбки — строгий и мудрый взгляд из-под густого росчерка бровей. Это мгновение оглушительной тишины юная леди Нооби запомнила навсегда…

Потом он шагнул навстречу, взял руки девушки в свои ладони, и прошептал, глядя прямо в глаза:

— Молчите. Я все знаю…

У Ал закружилось голова.

Он поднес к губам ее запястье, кратко коснулся губами перчатки:

— Моя леди, вы лучший груз «Повелителя». Молчите, просто молчите…

Он поцеловал вторую руку и к холоду восторга Ал, добавился жар стыда — на левой перчатке зияли вполне очевидные следы починки. Но, конечно, капитан смотрел только в глаза девушке.

— Себастио, я не знаю, что мне делать, — нашла в себе силы признаться леди Нооби.

— Прежде всего, сядьте, — капитан осторожно подвел гостью к полукреслу у стола. — Да, мы в затруднительном положении. Вы и я…

Аллиотейя завороженно смотрела, как он ступает по каюте — каюта, не такая уж маленькая — казалась тесной для этого высокого, широкоплечего и сильного молодого человека. На миг задержавшись у двери, он вернулся к столу и взял графин с ликером.

— О, я не могу, — прошептала Ал, когда в ее руке оказался небольшой, но тяжелый старинный кубок. — У меня кружится голова…

— У меня тоже, — признал капитан. — Я безумно долго ждал этого момента. Я молил богов и надеялся, что этот миг настанет. Выпей, нам нужно собраться с мыслями и сказать друг другу правду.

Ал полагала что пьяна и так. Впрочем, какой же смысл тогда колебаться?

Ликер оказался крепок и сладок, а кубок впечатляюще вместителен. Потом случилось волшебное: пальцы Себастио осторожно взяли Ал за подбородок, повернули ее лицо к себе… Аллиотейя едва не ахнула — она полагала, что персты длани мечты прожгут ее кожу леденящим хладом волнения и глубины чувства — они же оказались горячими, если не сказать, потными. Впрочем, изумление этим несоответствием, тут же исчезло, ибо ее поцеловали…