Практика Будды Медицины. Наставления в затворничестве

Однажды я послал Геше-ла игрушечную поющую рыбу. Когда я проводил курс в центре геше Сопы, мне подарили эту игрушку монахини, а я отправил её Геше Ламе Кончогу, который в это время был либо в сингапурском центре, либо в больнице. Я слышал, что Геше-ла, как ребёнок, засыпал с этой игрушкой. Тензин Сопа рассказывал, что Геше-ла клал её в изголовье своей кровати и так засыпал. Затем посреди ночи, в час или в два, Геше-ла включал эту поющую рыбу. Обычно, когда приходили китайские ученики, Геше-ла лежал в постели, и встречи проходили в унынии. Но когда у Геше-ла появилась эта рыба, каждый раз, когда его навещали ученики, Геше-ла включал им пение игрушечной рыбы, и все веселились. Все смеялись до упада!

За свою жизнь Геше-ла также спонсировал много монастырей и строил повсюду статуи, не только в Копане. На денежные подношения за множество пудж, которые Геше-ла проводил ради людей, он строил статуи для разных монастырей. Он был таким самоотверженным, вплоть до самого ухода!

Во время умирания Геше-ла, похоже, смог распознать двадцать пять растворений, на которые мы должны медитировать при практике садхан Высшей Йога-тантры. За несколько дней до ухода Геше-ла сказал Лосангу Джамьяну, одному из геше монастыря Копан и теперь – резидентному учителю в центре «Гаосюн» на Тайване, что у него происходят видение миража и видение дыма. Это означало, что он смог распознать ясный свет и остальные знаки и на той основе применить медитации пути Высшей Йога-тантры.

Я не помню, сколько он находился в посмертной медитации, но это было больше трёх дней. Кажется, это продолжалось около недели. В Копане планировалось чтение коренной тантры Гухьясамаджи, но если читать коренную тантру Гухьясамаджи, когда кто-то находится в медитации, из-за этого медитация прекращается, поэтому, пока Геше-ла пребывал в медитации, эту тантру не читали. Вместо этого проводились «Гуру-пуджа», самопосвящения Ваджрайогини и другие практики. Кажется, сначала было сделано самопосвящение Ямантаки, затем – Ваджрайогини, а после этого самопосвящение в тантру Ямантаки Тринадцати божеств.

Помнится, в тот день, когда выполнялось самопосвящение Ямантаки, я пытался поговорить с Геше-ла. Он ещё мог разговаривать, но на телефонной линии возникли помехи. Тем не менее, я услышал его голос и снова его поблагодарил. Поскольку за свою жизнь Геше-ла завершил труды ради себя, он не нуждался в пхове или чём-то подобном. Пхова, перенос сознания, требуется только обычным людям. Тот, кто находится в состоянии медитации, не нуждается в пхове, потому что может направлять себя сам, и ему не грозит опасность рождения в низших мирах. Он может отправиться в чистую землю или, если захочет, принять драгоценное человеческое рождение, чтобы приносить благо другим. Я спросил Геше-ла, какие практики лучше сделать, – пхову Амитабхи или Ваджрайогини, и, кажется, он ответил, что Ваджрайогини. Но когда я провёл своё гадание мо в стиле Микки Мауса, выпало, что пхову делать не нужно. Для него уже не было никакой надобности в пхове.

Тогда я передал свои советы относительно того, как поступить с телом, потому что мы уже всё это делали с ламой Еше. Мы предали тело огню не в обычном месте кремации, а за холмом у монастыря Копан. В таких случаях кремационную ступу вскрывают через несколько дней, и мощи осматривает какой-нибудь чистый человек. По моему совету, первым осмотреть мощи был должен Чарок Лама, что он и сделал. Всю эту историю описал Тензин Сопа в своём письме, которое я ещё не читал.

В четверг 22 октября, в 4.30 утра, кремационная ступа Геше Ламы Кончога была вскрыта, и, начиная с 7.30, из неё извлекались реликвии под руководством Чарока Ламы, Кхен Ринпоче Ламы Лхундруба и меня [Тензина Сопы][32]. Было найдено множество реликвий.

Лама Лхундруб рассказал мне, что, когда святое тело было предано огню, из него начали сыпаться реликвии. В текстах часто говорится, что реликвии исходят от святого тела, если ушедший йогин осуществил ясный свет на стадии завершения.