Практика частных явлений

Первый. Кстати, как там война? Не кончилась ещё?

Элен. Какая война?

Первый(бурно). Ты что? Большая Азиатская война!

Элен. Я как-то и не знаю…

Первый. Большая Азиатская! Шутка ли сказать!

Элен. Да? Кто там с кем воюет? Для чего?

Первый. Как? Эти воюют с теми! Весь мир уже несколько лет только и говорит… Неужели ты ничего не слышала?

Элен. Может быть, чего-то и слышала…

Первый. Элен, да это же… Не знаю даже!

Элен(безразлично). Надо будет что-нибудь прочесть… (Оживляется.) Знаешь, а я дважды втюривалась. Это такое особенное чувство! Когда я втюриваюсь, меня сразу начинает бить невыразимо сладкая дрожь! Это невыразимо, невыразимо! Один раз я втюрилась ещё в школе… Мы посмотрели друг на друга и меня просто затрясло! Однажды мы легли с ним на мат в физкультурном зале, он так классно вошёл в меня… и тут появилась директриса! Мама дорогая, какие у неё сделались глаза!

Первый. Он что, первый у тебя был?

Элен. Нет, не первый. Но тех, других, я не любила. А он погиб потом. Или это не он погиб, а другой… с которым я занималась любовью в крапиве. Я не любила его, но это было так необычно! Молодая крапива — она так жжёт!

Первый. Да ты просто животное. (Пауза.) Молодая не жжёт.

Элен. Я всегда думала о любви! Важнее любви ничего нет!

Первый. Всё это похоть. Самая обычная похоть, а не любовь.

Элен. Разве это не одно и тоже?

Первый. Истории эти твои… Любовь — это. Тебе что же, больше ни о чём другом и думать не хочется?

Элен. Да, я много размышляю об этом. И ни о чём другом мне думать совсем не хочется.

Первый. Давай-давай, расскажи ещё, как кто-нибудь в тебя вставил! Где-нибудь… в канаве!

Элен. Я просто проваливаюсь куда-то…

Первый(раздражённо). Куда это ты проваливаешься? К чему эти проваливания?

          Пауза. Метла.

Элен. Не знаю… Ветер усиливается.

Первый. Нет никакого ветра.

Элен. Ветер усиливается.

Первый. Похоже, будет дождь?

Элен. Раньше я очень боялась, когда дул ветер. Там, где я жила в детстве, дули очень сильные ветры. Они срывали крыши, ломали двери, а иногда уносили целые дома и их находили потом километрах в пяти от прежнего места. Ты не веришь мне?

Первый. Такие ветры только на краю света бывают. Да и то не всегда.

Элен. По-моему, я не была на краю света.

Первый. А я был. Ничего особенного. Нет, сначала интересно — всё-таки край света, это вам не три фунта пера! А потом… всё время ловишь себя на эдакой подленькой мыслишке, всё время она пульсирует, трепыхается — должно ведь, думаешь, должно же быть здесь что-то такое особенное, только на краю света бывающее… что только здесь и можно увидеть… Есть, конечно, кое-что, но в целом… Дома, магазины, рестораны. Парикмахерские и почты. Бани. Люди, как и везде, ходят на работу, на рынок, в кино, женятся, ругаются и отвозят на кладбище себе подобных. Нет, нечего там делать, на этом краю света!

        Пауза.

Элен. Хочешь, я расскажу тебе о том, что будет с нами через много-много лет?

Первый(недоумённо). С нами?

Элен. Лет через двадцать-тридцать. Не думай, что многое изменится. Ты по-прежнему будешь сидеть на этом месте, а я буду приходить к тебе.

Первый(недоверчиво). Тридцать лет?

Элен. Да, или — больше, не знаю…

Первый. Тридцать лет просидеть здесь? Ты что же, хочешь сказать…

Элен. Не могу сказать, что я мечтала именно о такой жизни. Но и это неплохо.

Первый. Какое мне дело до тебя и до твоих дурацких мечтаний?

Элен. Не думай, что многое изменится. Да, никто не молодеет со временем…

Первый(в бешенстве). Вот уж воистину…

Элен. … зато по вечерам ты будешь рассказывать мне о том, что видел днём… Каждый вечер. Я ведь не покину тебя.

Первый(так же). Что я видел? Что я могу тут видеть? Проехавшую «Тойоту»? Не проехавшую «Тойоту»? «Тойоту», столкнувшуюся со старым «Вольво»? Шофёра, у которого снесло полчерепа? Лужу крови? Толпу зевак? Бесконечных прохожих? Стариков, от которых несёт разложением? Женщин и мужчин, якобы убегающих от старости? Шумных мальчишек, торопящихся посмотреть в ближайшем видеосалоне вечный фарс плоти? Пьяных узбеков, сорвавших модную куртку с припозднившегося интеллектуала? Драки? Озабоченные рожи домохозяек? Махину театра с облупившейся краской? Арку отремонтированного дома напротив театра? Урну возле арки? Окурки возле урны? Деревья и кусты — там, подальше, в саду — то зелёные, то жёлтые, то голые? Что, что ещё?

Элен. Разве этого мало? Я в жизни не видела сотой доли того, что ежедневно наблюдаешь ты!

Первый. Ты всю жизнь проходила на своих ногах, а я тридцать с лишним лет сижу на одном и том же месте!

Элен. Чем эта площадь меньше всего остального мира?

Первый. Тридцать лет… ты ходишь везде, где захочешь, а я по прежнему…

Элен. Тридцать лет я каждый вечер возвращаюсь к тебе!

Первый. Кто просил тебя об этом?

Элен. Тридцать лет!

Первый. Тридцать лет!