Практикум по алхимии

удовольствия, сидел герцог Эйден.

Девушка замерла в пяти шагах от стола, вежливо склонила голову и произнесла:

– Вы звали меня, и я пришла, мой лорд.

Замерла, ожидая хоть какой-то ответной реакции, и попыталась отстраненно

оценить своего отца. Время растянулось, будто капля меда, медленно скатывающаяся

с листа. Итак, среднего роста, сухощавый и статный, узкое бесстрастное лицо с

сурово сдвинутыми густыми бровями, орлиный нос, холодные темно-карие глаза.

Довольно изящные руки спокойно лежат на столешнице поверх каких-то бумаг. Он

ожег девушку недовольным взглядом, на что та безмятежно улыбнулась. Герцог, и

так, похоже, для исправления осанки проглотивший шпагу, выпрямился еще сильнее,

пытаясь стать выше, не поднимаясь из-за стола.

– Разумеется, – равнодушно бросил лорд, – но я надеялся, что ваш вид во время

визита окажется более подобающим.

Голос, похожий на шелест листвы и скрип снега под ногами, мог своей

холодностью заморозить любого человека.

– Увы, милорд, – не чувствуя ни капли раскаяния, ответила Лина, – мне не

хватило времени. Надеюсь, мой вид не слишком оскорбил ваш изысканный взор. Молю

о снисхождении, – начала она извиняться, отметив, что стиль общения благородного

родителя ни капли не изменился.

Чуть дернув уголком рта, герцог прервал ее речь:

– Теперь это не главное!

Вот уж точно.

– Вы, разумеется в курсе того, что ваш дебют по личному пожеланию его

величества состоится этой осенью, а конкретно, через пять дней. Совместное

приглашение уже получено из дворцовой канцелярии. До того времени потрудитесь

привести себя в порядок. Вам будет выделен будуар, модистка и гардероб.

Лина дернула подбородком, сцепила руки за спиной и качнулась на носках.

Кажется, демонстративное деловитое равнодушие отца скрывает за собой яркие,

бурные эмоции. Как она раньше не понимала? Глубоко вдохнув, она покорно

продолжила выслушивать указания.

– Не забудьте высказать благодарность герцогине Эйден за предоставленное вам

необходимое количество горничных, ее согласие сопровождать вас и представлять

на первом балу, – холодно изложил герцог свои пожелания.

Ведьмочка с трудом сохранила спокойное выражение лица, вспомнив трех лягушек,

посаженных в корсаж сей дамы, и ее громкие возмущенные вопли.

– И потрудитесь явиться завтра в это же время на урок этикета и танцев. На

сегодня – все! Вы свободны, – чуть склонил голову герцог.

– Благодарю вас, мой лорд, – Лина склонилась в безупречном поклоне. – Я

приложу максимум усилий к тому, чтоб не разочаровать вас.

– Надеюсь, – пробормотал отец, угрожающе сдвинув брови.

Девушка выпрямилась, лихо развернулась на каблуках и, четко печатая шаг,

вышла в коридор, усмехаясь во весь рот. Надейтесь, мой лорд, надейтесь, только,

боюсь, все равно получите совсем не то, что ожидаете!

Разговор с отцом будто бы вырвал майл'эйри из сомнамбулического транса. В голове заклубилось множество планов, один другого занимательнее. А для начала… но что это? Из-за одной двери донесся детский плач. Надо же, ребенок! Чей? Неужели наследник герцога? А она даже не знает… Где тогда остальные сестрицы? Лина мгновенно принялась высчитывать. Младшей десять или одиннадцать лет, а старшей, кажется, тринадцать, или четырнадцать? Ну что поделать, не любила она родственниц… Значит, две совершенно точно сидят в родовом замке под присмотром старой няньки, а остальные постигают науки в Школе Благородных Искусств. Конечно, это полезная традиция – давать благородным девицам хоть какую-то профессию, но почему именно для нее герцог выбрал весьма нетрадиционное место обучения? Ладно, все тайное когда-нибудь становится явным, и с этой загадкой мы разберемся уж как-нибудь, пообещала себе девушка и толкнула дверь, из-за которой доносился крик.

Посмотрим…

Вошла и зажмурилась, когда по барабанным перепонкам ударил негодующий вопль младенца. Но в светлой просторной комнате было пусто, а вот в следующей… творилось нечто. В украшенной синим бархатом колыбельке лежал ребенок и самозабвенно вопил. Вокруг бестолково носились две няньки, предлагая ему то погремушку, то молочко в бутылке, то теплые простыни, а молодая герцогиня, наряженная в лимонно-желтое платье, раздраженно трясла каким-то амулетом и ругалась не хуже Тьеора. Сейчас она не выглядела особенно довольной жизнью.

– Да что же, тьма побери ее, случилось с этой штукой?! И когда же он, наконец, замолчит? – гневно топнув ногой, крикнула она. – Герцог очень не любит бесполезного шума!

– О, да, – заметила Лин, наблюдая за сей чарующей картиной, прислонившись к косяку. Потрясающе! Никаких жаб не надо! – У вашего шумопоглощающего артефакта просто заряд кончился.

Воцарилось молчание, причем со стороны младенца скорее заинтересованное. Девушка подошла ближе, с интересом заглянула в колыбель и сделала козу. Мальчик! И семейное сходство на лицо. Кареглазый ребеночек расчетливо прищурился и опять надул щеки в попытке оглушить присутствующих. Бездна и ее порождения, надо было поздравить герцога с долгожданным наследником! Вытащив из кармана голыш, Лиина вручила его ребенку и, пообещав еще подарочек, повернулась к герцогине.