Практикум по истории СССР периода империализма. Выпуск 2. Россия в период июнь 1907-февраль 1917

Первый бой карателей произошел с аргинской частью. Она была наголову разбита. Аргинский хан сдался. Его и приближенных арестовали и повезли в Тургай. Аргинский хан вернул уездному начальнику деньги, забранные им на почте, на Тургайском тракте.

Отступая, мы следили за каждым шагом карателей и принимали самые необходимые меры для доставки фуража и одежды для повстанцев. Неоднократные попытки разбить нас не привели ни к чему. Потом мы отступили до Догаля.

Отряды карателей увеличились. По требованию начальника гарнизона города Тургая через Актюбинск, Челябинск, Иргиз прибыло пополнение со стороны Оренбурга. В Тургае карательная экспедиция с прибывшим пополнением насчитывала около 10 тысяч человек: драгуны, казаки, артиллеристы, гусары. Они были вооружены пулеметами, имели также пушки. По пути следования артиллерия расстреливала мирное население, каратели насиловали беззащитных женщин, грабили имущество.

В декабре царские войска начали наступление. Проводниками их были влиятельные аксакалы Сюин Атабаев, Зейнулла Кулжанов и другие. Первое сражение с отдельными повстанческими отрядами произошло в районе Кенжетая. Главные силы восставших находились в 150 километрах от Тургая, в местечке Батпакаре Кара-тургайской волости. Чтобы отвлечь внимание, мы направились в тыл врага по 150, 300 и до 500 человек. Повстанцы изматывали карателей, потому что последние не знали, где у нас находятся главные силы.

Второе сражение произошло на месте нахождения главных сил восставших и продолжалось 8 часов. Мы понесли небольшие потери, но все вынуждены были отступить в глубь степей. Карательная экспедиция считала дальнейшее преследование нас невозможным и возвратилась в Тургай, где находилась до Февральской буржуазно-демократической революции.

После этого сражения мы убедились, что хотя по численности мы превосходили противника, но с таким вооружением победить не можем. Если будет революция, мы будем спасены; если революции не будет, они разгромят нас.

По решению Военного Совета я вместе с несколькими сарбазами выехал в Среднюю Азию для выяснения сложившейся там обстановки. По дороге я узнал о совершившейся в России Февральской революции…

Джангильдин Алиби

. Документы и материалы. Алма-Ата, 1961, с. 26-29.

№ 23. Из воспоминаний П. Н. Милюкова [59]

Настроение Николая Второго характеризуется тем, что еще 23 августа [1915 г.] он принял на себя командование всеми сухопутными и морскими силами. Все попытки (в том числе письмо, подписанное восемью министрами) отговорить царя указанием на опасность и риск занятия этой должности не помогли. Распутин убедил императрицу и императора, что принятие командования в момент, «когда враг углубился в пределы империи», есть религиозный долг самодержца. Мистический взгляд на свое призвание, поддерживаемый сплотившимся придворным кружком, окончательно парализовал все другие влияния. Отныне все попытки извне указать царю на возрастающую опасность народного недовольства наталкивались на пассивное сопротивление человека, подчинившегося чужой воле и потерявшего способность и желание прислушиваться к новым доводам. Ходили слухи, что это состояние умственной и моральной апатии поддерживается в царе усиленным употреблением алкоголя. Отъезд царя на жительство в ставку выдвинул оставшуюся в Петрограде императрицу — посредницу и средоточие всех «безответственных» влияний. Министры, желавшие укрепить свое положение, начали ездить к императрице с докладами. Шайка крупных и мелких мошенников и аферистов окружила царицу и пользовалась своим влиянием, чтобы за денежную мзду обходить закон и доставлять частные изъятия и льготы: назначение на должности, освобождение от суда, от воинской повинности и т. д. Слухи об этих сделках распространилась в обществе и совершенно уронили уважение ко двору. Постоянно слышалось историческое сравнение с «ожерельем королевы Марии-Антуанетты»[60].

1916 год, последний перед революцией, не представляет того драматизма политической борьбы, как 1915 год. Но это только потому, что парламентская борьба уже использовала свои возможности и остановилась перед тупиком, из которого не было выхода. Позиции были заняты окончательно, и для обеих сторон ясно, что примирение невозможно. Общественные круги, которые сдерживались в 1915 году в ожидании возможного компромисса, теперь окончательно потеряли надежду на мирный исход. Вместе с тем и основное требование «министерства доверия» уступило место более решительному требованию «ответственного министерства», т. е. требованию парламентаризма. Мы видели, что в это же время придворным кругам даже «мнимый конституционализм» начинал казаться опасным опытом, от которого надо отказаться и вернуться к самодержавию…