Пращуры русичей

Как-то раз, подслушал Даньша бабские пересуды. Мол, молчун-молчун, а Даньшина мать-то у Нелюда не первая жена была. Вторую-то он так, без любви в дом привёл, а вот та, первая… Даньша навострил уши. Обидно ему стало, что о матери его так говорят. Бабы продолжали заливаться соловьями. Не всё понял парень, понял лишь, что грустил отец по той первой жене, оттого и руки на себя наложил. А вот что с ней стало? Куда подевалась?

И засела с тех пор в душе заноза. Долго он смурой ходил, всё из рук валилось, ни одно дело не спорилось. Кузнец по первой бранился, а потом понял, что не так, да и рассказал парню всю правду. Чай не маленький уже – двенадцать годков исполнилось.

– Невеей её звали, полюбовницу бати твоего. Мы тогда с соседями враждовали, с куршами. Отец твой из похода её привёл, полонянкой. Красивая баба была, хоть и дикая. Посилились они вдвоём в маленьком домишке, на самом отшибе, да так и жили, держась особняком. Жили парою, пока не народился у них младенец.

Даньша слушал дядьку с раскрытым ртом.

Не любили Невею люди, чужая и есть чужая, да ещё с таким мужем, от которого и слова не вытянешь. Да и она сама никого не жаловала. На всех как на зверей смотрела. А как родила ребёнка, так она не только на соседей, но и на мужа озлобилась. Лишь мальчика своего любила, души в нём не чаяла, баловала как могла. На мужа кричит, всем попрекает, а тот, молчун он и есть молчун, ни слова в ответ, всё терпел.

– Отец-то твой мне одному признался, что непростого роду та Невея была. Ну, я, да ладно. Тебе тоже скажу, – с важным видом сообщил Валдай. – Из племенной знати она, дочка княжья. Потому-то видно и не жилось ей средь люда простого. Ну, а потом пропала она, исчезла враз вместе с ребёнком. В ту пору в поселении дружинники новгородские останавливались. Может они Невею умыкнули, а может сама сбежала к куршам своим.

На этом кузнец и закончил свой рассказ.

– А про мать-то мою скажи. Она-то кто была? – дрожащим голоском пролепетал Даньша.

– А что мать? Простая девка. Вон там дом их стоял, – кузнец указал на оголённый пустырь. – Сгорела их хата, вместе со всей семьёй. Мать твоя только и выжила. Нелюд её из пламени бездыханную вытащил, так она к нему и привязалась. Другой бы глядишь прогнал, а этот молчит и молчит. Потом забрюхатела она, а при родах померла. Вот вы вдвоём и остались. Отцу твоему до тебя дел-то мало было. Он всё по Невее пропавшей печалился, до тех пор пока в лесу не сгинул, тут-то мы тебя к себе и забрали.

Такая вот история.

4

– Вы кто? – парень с испугом глядел на Лейва и его людей. – Дорогу дайте! Чего я вам сделал?

«И голос не похож», – варяг и вздохнул с облегчением.

Видя, что напавшие на него люди в раздумьях, Даньша дёрнулся к коню, но Лейв преградил дорогу:

– Не спеши. Иль, горит?

Голяш и Надей тут же шагнули вперёд, но Лейв глянул на них строго:

– Расскажи, кто таков, да куда спешишь, может и отпустим.

Даньша видя, что деваться некуда, опустил нож. Он тяжело дышал, руки тряслись:

– Коня отдайте. Не мой он.

– Украл?

Даньша вспыхнул:

– Да, ты, что? Старостин это жеребец, он сам мне его дал, чтобы я в город ехал, князя предупредить.

– Предупредить, о чём?

Даньша наморщил лоб: «Этот, старый – вылитый варяг, и говор у него странный. Да и помощники его… Рожи разбойничьи».

– А вы сами-то кто?

– Мы из княжьего услужения, – уверенно заявил Лейв.

– Не похожи вы на дружинников.

– А то, ты их видал, дружинников? – встрял в беседу Голяш.

Даньша посмотрел на светловолосого презрительно:

– Да уж, приходилось. Я и в городе не раз бывал, да и в деревню нашу они, бывало, наведывались. Княжья дружина в доспехе ездит, с мечами да копьями. Они дубьём не машут.

Голяш отшвырнул палку, сжал кулаки и хотел наброситься, но Лейв дёрнул буяна за рукав:

– Назад, говорю! Я здесь решаю!

Даньша улыбнулся, но не отступил.

– Я ты, малец, угомонись. Уж больно прыткий, – Лейв старался разрядить обстановку. – Я и не говорил, что мы из дружины, а служба, она всякая бывает.

Даньша немного успокоился:

– Ладно. Была, не была, расскажу, если коня вернёте. Староста меня послал князя предупредить, что у нас варяги высадились.

Лейв вздрогнул и укоризненно посмотрел на ингельдова посланца. Тот к тому времени уже вышел из кустов и приблизился к остальным. «Не зря мы, значит, тут дубьём размахивали, – порадовался Лейв. – Эх, не повезло тебе, парень. Не могу я тебя отпустить».

– Ну, что довольны? – Даньша расправил плечи. – Пока я тут с вами беседы веду, варяги, может уже, деревню нашу грабят.

Видя, что ему больше никто не мешает, Даньша шагнул к своему коню. Лейв и Надей расступились, варяг подал знак. Кучерявый довольно оскалился и зашёл Даньше за спину, расправляя ремень кистеня.

– Так где, ты сказал, они высадились? – бросил Лейв напоследок.

– Кто? Варяги? Говорю же, в лесу их видал. Они ещё лосей побили. Охотились.

Юноша ухватил Стригунка за узду и…

Тяжёлое било обрушилось на затылок, и Даньша провалился в пустоту.

5