Права мутанта (СИ)

А ещё Дыра оставила на нём свои запахи. Тьфу, мерзость какая! Она же отвратительна! Хуже, чем с животным, застонал Хомак, скрипя зубами от огорчения. Так низко пасть, в таком навозе вываляться…

А впрочем, ладно — утешил он себя спустя пару часов: всё-таки в пьяном виде — не считается!

Глава 8. Неделька-другая, и звери сорвутся!

1. Адам Константинович Рябинович, рядовой войск МЧС

Прежде чем отправиться в Березань, хорошо всё взвесили: кому идти, зачем, да и надолго ли? Выходило, что идти надо по-любому, ведь от столбняка хороший человек умереть может. А к тому же и от пацанёнка узнали уже много: капитан Суздальцев у себя в Березани таких вестей не сыщет. Конечно, пора докладывать капитану. А что пацанчик ещё может много чего сказать — так пусть лучше профессору Милорадовичу говорит. Профессор умный, он главное запомнит, чего надо, перескажет.

Думали ещё, чтобы кому-то в Березань идти, а кому-то остаться — но несерьёзно это. Когда вас всего два солдата, лучше дальше не разделяться. Не то по одному делить будут уже совсем жёстко и на много частей.

Так вот и порешили: идти поскорей, прямо с утра, не задерживаться, и непременно вдвоём — с Коляном Хрусталёвым, то есть. Ну, и Славомира Костича третьим взять, как же иначе, когда ради него идём.

О том, что собрались уходить, решили особо не распространяться. Мало ли, вдруг капитан скажет: а чего пришли-то, возвращайтесь-ка в Елань, да разузнайте всё путём. А то без подробностей нет понимания, что делать. Коли скажет так капитан — и ладно: вернёмся в Елань, будто никуда не ходили. Официально ведь ни с кем не прощались. Щепанского вон тоже не расцеловали на прощание в обе щеки. Непорядок, хе-хе!

Неофициально кое с кем попрощались, конечно. С Милорадовичем, понятное дело. С мальцом по имени Тьфу (то есть Тхе — но тут один хрен: имечко у него какое-то плевательное). И Веселин Панайотов ещё в гости зашёл, так с ним тоже попрощались. А больше в этой экспедиции, почитай, и не с кем прощаться. Остальные — чисто шпионы.

С мальцом, кстати, вот что получилось. Он-то сбежать — сбежал, а куда сбежал, и сам не прикинул. Детей ихних — мутантских — теперь лет до трёх в особом питомнике с матерями держат, а дальше отлучают от матерей — и скорее в школу. Английский язык изучать. И нет такого, чтобы кто-то своих детей прятал — за это ведь можно самому пострадать. Потому родители Тхе — они бы первые его сдали. Такой уж мутантский образ мыслей.

Ну, и раз некуда Тхе деваться, то решили его Панайотов с Милорадовичем у себя прятать. Им-то он и по-человечески приглянулся, да и для науки шибко полезен, не без этого.

Но то уже дела еланские, а нам дорога в Березань. Знакомая уже дорога. Так вот и по жизни: ходишь себе туда-сюда, БТРом ездишь взад-вперёд — патрулируешь, значит. А коли всё по одному месту, то, знать, на роду такое написано.

Хотя что на роду написано, то и переписать можно. Вон село Рябиновичи тыщу лет себе на одном месте простояло, а подкралась мерзкая Чернобыльщина с тамошними почварами — пришлось всем перебираться куда-то под замок Полоцк. Добро бы только и там мутанты не достали. А то ж переезжать — оно тоже судьба, и из незавидных.

Нынче и проснуться пришлось ни свет, ни заря — чтобы не сильно на глаза попадаться, а вчера и легли совсем позно — всё Тхе расспрашивали. Вот бы поскорей дойти до березанской больницы и выспаться.

А пока зачавкало под ногами болото: ляпу-чапу, ляпу-чапу… Шли медленно — параличному Костичу с трудом удавалось двигаться. Прикрутила клятая инфекция. А когда медленнее идёшь, так и ноги сильнее вязнут — не без того. Как взошли на твёрдую землю Кабаньего острова — вздохнули с облегчением. Или нет?

Навряд ли. По лицу Славомира из Белграда никакого там облегчения не прочтёшь — застыло, как глина. И Хрусталёв шёл в напряжении, это точно. Наверное, он волков боится.

Зато Адам Рябинович не боится. Он знает, чего ждать от этого зверя. Если волк тебя уж признал — дальше можно ходить смело. Волки — не шакалы какие-нибудь, чтобы ни с того ни с сего менять решения. Им надо действовать уверенно. А коли начнёт волк так глупо колебаться — его свои же проучат. Ибо заколебал!

За весь путь через Кабаний остров перед Рябиновичем лишь однажды мелькнул волчий силуэт где-то на пределе человеческой видимости. И всё. Видать, этот четвероногий сторож опознал их с Хрусталёвым — и попусту решил не вмешиваться. Идут люди, значит, надо им. А волку что с того?

Пройдя весь остров, Адам обернулся, отвесил земной поклон и вполне серьёзно негромко сказал:

— Спасибо, волки, что пропускаете.

По дороге к Елани он так поблагодарить забыл, но никогда не поздно набираться вежливости.

В ответ на «спасибо» Рябиновичу послышался отдалённый волчий вой.

— Ты слышишь? — вздрогнул Колян Хрусталёв. Ага, по всему — вой не просто послышался.

Остался второй, самый долгий болотный переход. Одолеть его — и можно будет отдохнуть в Березани.