Правая рука князя Тьмы

Но это не остановило толпу. Поняв, что на площади делать больше нечего, людское море поколебалось и хлынуло к замку. Защитники бросились на стены, но эпоха войн давно миновала, и крепость не была готова к серьезному нападению. Оставалось надеяться на прочность ворот, но стражника, отчаянно вертевшего колесо, подстрелила забравшаяся на стену лучница. Опускная решетка остановилась, так и не коснувшись земли. Нападающие поспешили подтащить бревна и прутья, которые теперь не позволяли воротам закрыться до конца. Вбежать в замок было нельзя, но проползти под решеткой – вполне реально, особенно под защитой метких лучниц. Многие бы погибли, но, раньше или позже, бой перекинулся бы на замковый двор, если бы не некий разбойник. Поняв, что перекричать толпу не удастся, он выпустил три стрелы, каждым выстрелом сбивая шапку с головы очередного бунтовщика. Люди притихли, наконец уделив внимание смельчаку.

– Горожане Раунда! Я – Авив, разбойник из Йешува.

Чтобы его лучше видели, он забрался на стоявшую поблизости бочку. Толпа загудела: собравшиеся обменивались информацией. Слух о том, как погиб Яир Блейд, быстро распространялся среди местных жителей.

– Я знаю, что вы разгневаны и хотите мести!

– Мести! Мести! – эхом прокатилось по людскому морю.

– Много лет мы молчали и тянули ярмо, которое было нам не по силам. Поступали так, как нам велели. Покорно принимали свою судьбу. Отправляли своих женщин на костер. Я ничем не отличаюсь от вас, только моя судьба сложилась немного иначе. Я чуть не дал им сжечь себя на той самой площади, которую мы разгромили сегодня. Больше это не повторится! Мы больше не будем послушными овцами, которые молча идут на заклание.

Послышались одобрительные возгласы, и несколько особо ретивых слушателей, решив, что все важное уже сказано, метнулись к решетке.

– Но сейчас пришло время остановиться! – прокричал Авив. – Те, кто заслуживал наказания, заплатили кровью. Мы сделали то, что должны были сделать. Но если сегодня мы возьмем этот замок – а мы возьмем его, если захотим! – вдумайтесь, что будет завтра. Король пришлет сюда войска, и начнется кровопролитие, которое мы не сумеем остановить. Они не станут делить людей на правых и виноватых. Не пожалеют никого: ни стариков, ни женщин, ни детей.

– Нельзя отступать! – зазвучали недовольные крики.

– Месть! Разобрать замок по камешку!

– Неправда! Отступать можно и нужно, – возразил Авив. – Это первое правило любого разбойника! Главное – отступить в правильный момент. Мы показали, что наш голос имеет силу. Что наше терпение не беспредельно. Чего еще вы хотите? Мести? Отмщение уже совершено. За этими стенами нет ни одного Блейда. Все они остались там, на площади, и больше никому не смогут причинить зла. Хотите перебить стражу и слуг? Кому от этого станет лучше? У старьевщика Гафни дочка служит здесь в горничных. А у тебя, Корен, свояк в солдатах!

– И что ты предлагаешь? – выкрикнул худощавый верзила, вертящий в руках пробитую стрелой шапку.

– Предлагаю не быть стадом, – с непривычной для самого себя жесткостью откликнулся Авив. – Ни стадом послушных овец, ни стадом взбесившихся буйволов. Предлагаю остаться людьми.

Кто знает, что сыграло большую роль? Своевременно произнесенные разбойником слова? Передышка, которую обеспечила его речь, – а время, как известно, остужает даже самые горячие головы? Или холодные дождевые капли, упавшие с практически безоблачного неба? Так или иначе, толпа, немного поколебавшись, отступила. Стражники на стенах вздохнули с нескрываемым облегчением. А торговцы, кузнецы, мельники и крестьяне начали расходиться по домам.

Лишь один человек из тех, кто оказался в тот день на площади, остался в стороне от охватившего ее светопреставления. Нет, когда все дружно бросились на стражу, он не стал дожидаться у скамьи, возле которой его оставил Авив. Эйтан тихонько, как позволяло его состояние, пошатываясь, но целеустремленно продвигался к помосту. Достигнув цели, он, опять же, не стал вступать в драку. Только подошел к распростертому на каменной плите телу убитой узницы и стал яростно перепиливать веревки лезвием кинжала. Какой-то самоубийца попытался было ему помешать, но Эйтан оттолкнул его так яростно, что тот упал с помоста. Освободив тело от пут, дворянин бережно поднял Арафель на руки, спустился на землю и унес ее на самый край площади, как можно дальше от царившего кругом хаоса. Долгое время он просто сидел рядом, словно медитировал или молился, глядя на израненное тело и лицо, как будто не утратившее мимики. Казалось, еще чуть-чуть – и девушка оживет. Однако взгляд не менял направления, ресницы не шевелились, грудь не поднималась в такт дыханию.