Правая рука князя Тьмы

Площадь стремительно пустела. Те, кто с самого начала не разбежался в испуге, двинулись теперь на Торнфолкский замок, оставляя за собой тела убитых, следы разрушений, обрывки одежды, да потерявшиеся в давке мелочи. Прошло полчаса, и здесь воцарилась непривычная тишина. Разве что ребенок играл у фонтана в мяч. То ли родители потеряли его в толпе, то ли он пришел уже после того, как завершилась резня на площади. В сложившейся обстановке равномерный стук детского мяча, то ударяющегося о мостовую, то подскакивающего вверх, ввергал в состояние оцепенения. Привычный, повседневный, бесхитростный звук там, где не было ничего привычного, повседневного и бесхитростного.

Медленно и словно по-прежнему в состоянии транса, Эйтан поднялся на ноги. Поднял глаза к небу. И неожиданно сильным, требовательным голосом крикнул:

– Князь! Я, Эйтан Клеандо из Вилля, здесь и сейчас призываю тебя к ответу!

Это обращение ни с какой стороны не походило на традиционный, проводимый по правилам призыв. Не было ни начерченной мелом фигуры, ни необходимых для ритуала предметов, ни в точности повторенных слов. Происходившее и ритуалом-то назвать было нельзя. Как же удивились бы Тобиас Чаллис или кардинал Торнфолка, если бы дожили до этого дня и узнали, что Эйтан был услышан.

Высоко в небесах появилась темная фигура, своими очертаниями весьма напоминающая человеческую. Казалось, она двигалась по диагонали, спускаясь и приближаясь одновременно. Когда расстояние сократилось, и глазу стали доступны детали, Эйтан разглядел высокого, хорошо одетого мужчину, неспешно шагавшего по несуществующей – или, во всяком случае, невидимой, – лестнице. Ветер развевал полы длинного, темного камзола. Незнакомец остановился, спустившись до самой земли и смерил ошарашенного Эйтана оценивающим взглядом.

– Люблю эффектный выход, – заговорщицки сообщил он. – Хороший способ сбить спесь с наглецов. А вы, молодой человек, относитесь именно к этой категории, не правда ли? Признаюсь, вам удалось меня впечатлить. На протяжении тысячелетий очень многие люди пытались призвать князя Тьмы, но ни один из них не прибегал к столь неканоническому способу. Итак, Эйтан Клеандо из Вилля, ты призвал меня, и я пришел. Чего ты хочешь?

Мир вокруг застыл в немом испуге: ни шевеления, ни звука, даже ветер, продолжавший трепать полы камзола дьявола, не свистел в ушах и не колыхал листву. И только детский мячик продолжал отстукивать ритм, словно чье-то сердце билось об мостовую.

Но Эйтан Клеандо, Хранитель из города Вилля, утратил на сегодня способность испытывать страх.

– Почему ты покинул ее? – спросил он, не отводя глаз. – Она была тебе предана, полагалась на тебя безотчетно! Как ты мог допустить, чтобы это случилось?

Князь Тьмы опустил печальный взгляд на распростертое на земле тело.

– Я не мог ее защитить, поскольку именно в этом была заключена самая суть ее миссии.

– В чем? В том, чтобы умереть? – со злым смешком выкрикнул Эйтан.

Князь с легкой улыбкой взглянул на смертного.

– В некотором смысле, миссия каждого человека состоит в том, чтобы умереть, предварительно совершив нечто значимое. В случае Арафель это был небольшой локальный бунт – цель, с которой она виртуозно справилась.

– Но зачем?

– Люди по своей природе инертны, – развел руками князь. – Вы не любите перемен и предпочитаете следовать привычке. Так сказать, «двигаться по накатанной» – даже если этот путь ведет прямиком в бездну. – Он лучезарно улыбнулся. – Поэтому иногда вас приходится подтолкнуть, чтобы вы начали что-то менять.

– В данном случае уничтожить Блейда? Но зачем вам это было нужно?

Князь в мнимом удивлении изогнул брови.

– Это было нужно не мне, а вам, – поправил он. – Полагаю, Арафель упоминала о возможном будущем, которое могло наступить стараниями этого семейства? – Он дождался кивка Эйтана и лишь затем продолжил: – Единственный способ избежать этого будущего – раз и навсегда избавиться от рода Блейдов. Но вам, как я уже говорил, необходим толчок. В данном случае – смерть невинной, всеми любимой девушки, замученной тираном на глазах у толпы.

– Значит, все было ложью? – с тоской спросил Эйтан.

– Ложью? – насмешливо переспросил князь. – Конечно. Вы, молодой человек, не с принцем Света разговариваете. Вы призвали не его, а меня, так что извольте принимать реальность, даже такую, которая вам не нравится. Так о чем мы говорили? Ах, да, о лжи. Хотя… Вот ведь забавно. Разве Энтони Блейд не был тираном?

– Был.

– Разве он не замучил насмерть эту женщину?

Эйтан, сглотнув, кивнул.

– Или она не заслужила любовь горожан? – продолжал настаивать князь.

Эйтан молчал.

– Как забавно. Так было ли все ложью? Впрочем, решай сам. У меня нет настроения на философские диспуты: я, знаешь ли, давно вышел из этого возраста. Единственное, что могу сказать с точностью: Арафель знала, на что идет. У меня нет тайн от моей правой руки. Другое дело, что некоторые вещи она упускает из виду. Но это свойственно каждому. Даже мне.

– Но почему она? – в отчаянии выдохнул Эйтан.

– Занятно. А почему бы нет?