Правда

– Нет! – выкрикнул Вильям. – Послушай, ты просто не знаешь, что такое мой отец и его друзья. Они с рождения обучены отдавать приказы, они знают, что они сражаются за правое дело, потому что если уж они за это дело взялись, то оно обязано быть правым, по определению, а если они чувствуют угрозу, они дерутся яростно, «без перчаток», хотя как раз перчаток-то своих никогда и не снимают. Они убийцы. Убийцы и задиры, задиры, самой худшей разновидности, потому что при этом они не трусы{70}, и если ты попытаешься дать им отпор, будут бить тебя только сильнее. Они выросли в мире, в котором те, кто создает им лишние проблемы, просто… исчезают. Ты думаешь, в Тенях страшно? Если бы ты только знала, что происходит порой в респектабельных особняках на Парковой улице! А мой отец – один худших представителей этой породы. Но я – часть его семьи. Мы… заботимся о семье. Так что со мной ничего не случится. А ты оставайся здесь и помоги выпустить номер, ладно? Половина правды гораздо лучше, чем ничего, – горько заключил он.

– Ф чем тело? – спросил Отто, когда Вильям вышел из комнаты.

– Ох, он… он пошел повидать отца, – сказала все еще не пришедшая в себя Сахарисса. – И отец его, похоже, не очень-то приятный человек. Вильям был… очень раздражен. И очень обеспокоен.

– 'Звините, – раздался голос. Девушка обернулась, но никого не увидела.

Невидимый собеседник вздохнул.

– Нет, ниже посмотрите, – сказал он.

Она посмотрела вниз и увидела розового пуделя странной формы.

– Давайте не будем ходить вокруг да около, – заявил он. – Ага, ага, собаки не умеют говорить. Так, это проехали, отлично. Перейдем к другой версии – может, вы обладаете паранормальными фпособностями. Ну все, с этим разобрались, теперь к делу: я не мог вас не подслушать, потому что у меня есть слух. У парня будут проблемы, верно? Я чую проблемы…

– Фы что, раснофитность опоротня? – спросил Отто.

– Ага, точно, обрастаю шерстью в полнолуние, – небрежно согласился пес. – Вообразите, как это ужасно для моей общественной жизни. А теперь, послушайте…

– Но собаки ведь не умеют говорить… – начала Сахарисса.

– О боже, боже, боже, – простонал Гаспод, – я разве сказал, что я говорю?

– Ну, не очень красноречиво…

– Верно. Чудесная штука – феноменология. Короче, я только что видел, как через эту дверь вышли мои сто долларов, и я хочу увидеть, как они вернутся обратно, ясно? Лорд де Словье один из мерзейших типов в этом городе.

– Ты знаком со знатью?

– Даже кошка может посмотреть на королеву, так? Это законно.

– Полагаю, да…

– Значит, для собак это тоже работает. Нам можно то, что можно этим мешкам с мышами. Я всех в городе знаю, да-да. Лорд де Словье частенько отправляет своего дворецкого разбросать отравленное мясо для бродячих собак.

– Но ведь он не убьет Вильяма, правда?

– Ну, я бы не рискнул делать ставки на исход их встречи, – заявил Гаспод, – однако если даже и убьет, мы ведь все равно получим наши сто долларов, да?

– Мы не мошем стоять ф стороне, – заявил Отто. – Мне нрафится Фильям. Он стареется пыть хорошим, фопреки сфоему фоспитанию, и даже софсем пес поддершки, бес какао и софместного распефания гимноф. Очень трутно идти протиф сопстфенной природы, я-то снаю. Мы толшны… помочь ему.

Смерть поставил последние песочные часы обратно в воздух, где они бесследно исчезли.

– НУ ВОТ, – сказал он. – БЫЛО ИНТЕРЕСНО, ПРАВДА? ЧТО ДАЛЬШЕ, МИСТЕР ТЮЛЬПАН? ТЫ ГОТОВ ИДТИ?

Тюльпан сидел на холодном песке, уставившись в никуда.

– МИСТЕР ТЮЛЬПАН? – позвал Смерть. Ветер трепал его плащ, развевавшийся позади, как длинная лента тьмы.

– Мне… мне нужно действительно сильно сожалеть…?

– О, ДА. ТАКОЕ ПРОСТОЕ СЛОВО. НО ЗДЕСЬ… У НЕГО ОСОБОЕ ЗНАЧЕНИЕ. ЗДЕСЬ ОНО… СУЩЕСТВЕННО.

– Ага. Знаю, – мистер Тюльпан поднял взгляд, его глаза покраснели, а лицо опухло. – Я подозреваю… мне нужно очень, очень сильно сожалеть, изо всех сил, б…

– ДА.

– Ну… и сколько у меня на это времени?

Смерть посмотрел вверх, на странные звезды.

– ВСЕ ВРЕМЯ МИРА.

– Ага, ну, этого, наверное, хватит, б… Может, когда закончу, уже не останется мира, куда я мог бы вернуться.

– Я УВЕРЕН, ЧТО ВСЕ НЕ ТАК ПЛОХО. НАСКОЛЬКО МНЕ ИЗВЕСТНО, ТЫ МОЖЕШЬ ВОЗРОДИТЬСЯ В ЛЮБОЙ МОМЕНТ ПРОШЛОГО, БУДУЩЕГО ИЛИ НАСТОЯЩЕГО. КТО СКАЗАЛ, ЧТО НАШЕ БЫТИЕ – СЕРИАЛ, В КОТОРОМ ВСЕ ИДЕТ СТРОГО ПО ПОРЯДКУ?

– Ты говоришь… Я могу ожить еще до своего рождения?

– ДА.

– Может, я тогда смогу найти себя и убить, – пробормотал мистер Тюльпан, глядя на песок.

– НЕТ, ПОТОМУ ЧТО ТЫ НЕ БУДЕШЬ ПОМНИТЬ. И СМОЖЕШЬ ПРОЖИТЬ СОВСЕМ ДРУГУЮ ЖИЗНЬ.

– Хорошо…

Смерть похлопал мистера Тюльпана по плечу, тот вздрогнул от прикосновения.

– НУ ЧТО, МНЕ ПОРА…

– Отличная у вас коса, – медленно, с трудом сказал мистер Тюльпан, – мастерская работа по серебру, или я не я.

– СПАСИБО, – сказал Смерть. – А ТЕПЕРЬ МНЕ И ПРАВДА ПОРА. НО Я БУДУ ЗАГЛЯДЫВАТЬ СЮДА, ВРЕМЯ ОТ ВРЕМЕНИ. МОЯ ДВЕРЬ, – добавил он, – ВСЕГДА ОТКРЫТА.

Он пошел прочь. Скрюченная на песке фигура Тюльпана исчезла вдали, но тут же появился другой человек, бешено бегущий куда-то по не-совсем-песку.