Правда

- Ну, я сказал "собак" – продолжил Ваймс и зажег спичку, чиркнув о шлем Доброгора – Хотя сказать "в основном собак", было бы, наверное, точнее. Есть там и некоторое количество кошек. Теперь их стало гораздо больше, 'тому что, ха, ничто, за исключением, да, целой волны дерущихся, кусающихся и воющих собак, не может, как бы это выразиться, так… оживить город. Особенно когда они бегают прямо у тебя под ногами, потому что – я упоминал об этом? – они очень нервничают. О, а крупный рогатый скот я упоминал? – словоохотливо добавил он – Сам можешь вообразить, сегодня ярмарочный день и все такое, люди ведут на рынок скот, и вдруг из-за угла вылетает толпа скулящих псов…. О, а еще я забыл об овцах. И о курах, хотя, как я понимаю, кур к настоящему моменту осталось немного.

Он уставился на Вильяма.

- Ничего не хочешь мне рассказать?

- Ух… у нас тут небольшая проблема возникла…

- Не может быть! Правда? Поведай же мне!

- Собаки перепугались, когда мистер Фскрик сделал картинку – сказал Вильям, и это была абсолютная правда.

Черный свет пугал очень сильно, даже тех, кто понимал, что происходит.

Ваймс уставился на Отто, который с несчастным видом рассматривал собственные ботинки.

- Так – сказал Ваймс – Позволь мне прояснить для тебя кое-что. Сегодня выбирают нового Патриция…

- И кто им станет? – спросил Вильям.

- Я не знаю – ответил Ваймс.

Сахарисса высморкала нос и сказала:

- Это будет мистер Скрипп, из Гильдии Башмачников и Скорняков.

Ваймс с подозрением воззрился на Вильяма.

- Откуда вы знаете? – спросил он.

- Да все же знают – ответила Сахарисса – Мне сегодня утром сказал об этом один молодой человек в пекарне.

- О, и что бы мы делали без слухов? – риторически спросил Ваймс – Так или иначе, мистер де Словье, сегодня неудачный день для всяких… неприятностей. Мои люди опросили кое-кого из тех, кто приходил к вам с собаками. Немногих, должен признать. Большинство из них не желает говорить со Стражей. Даже не знаю, отчего, мы ведь очень хорошие слушатели. Ну а теперь ничего не хочешь мне рассказать?- Ваймс оглядел комнату и снова уставился на Вильяма – все смотрят на тебя, как я заметил.

- "Таймс" не нуждается в помощи Стражи - ответил Вильям.

- В общем-то, я и не собирался помогать.

- Мы не делали ничего плохого.

- Это мне решать.

- Правда? Интересная точка зрения.

Ваймс оторвал взгляд от его лица и заметил, что Вильям достал из кармана блокнот.

- О – сказал коммандер – понимаю.

И отстегнул от собственного пояса длинную черную дубинку.

- Знаешь, что это такое? – спросил он.

- Полицейская дубинка – ответил Вильям – длинная палка.

- Всегда самый лучший аргумент, а? – сказал Ваймс ровным голосом – Палисандр и серебро из Льямедоса, мастерски сделана. Вот на этой маленькой табличке написано, что я должен поддерживать порядок, а вы мистер де Словье, похоже, его нарушаете.

Их взгляды скрестились.

- Что необычного сделал Ветинари непосредственно перед… инцидентом? – спросил Вильям так тихо, что слышал его, вероятно, только Ваймс.

Тот даже не моргнул. Но положил дубинку на стол с глухим стуком, прозвучавшим неестественно громко в полной тишине.

- А теперь убери свой блокнот, парень – предложил он тихим голосом – Вот так, только ты и я. Никакого столкновения… символов профессии.

На этот раз Вильям догадался, какой поступок будет самым мудрым. Он убрал блокнот.

- Хорошо – одобрил Ваймс – а теперь мы с тобой отойдем поболтать в уголок, пока твои друзья наводят порядок. Просто поразительно, сколько мебели может переломать простая попытка сделать картинку.

Ваймс уселся на перевернутое корыто, Вильям же обошелся лошадкой-качалкой.

- Ну хорошо, мистер де Словье, поступим по-вашему.

- Я даже не знаю, что это значит – по-моему.

- Ты не собираешься поделиться со мной информацией?

- Я не уверен в том, что знаю – ответил Вильям – Но я… думаю… что лорд Ветинари совершил нечто примечательное непосредственно перед преступлением.

Ваймс вынул свой собственный блокнот и полистал страницы.

- Он вошел во Дворец через конюшни незадолго до семи часов и отпустил охранника.

- Он отсутствовал всю ночь?

Ваймс пожал плечами.

- Его светлость приходит и уходит. Охранники не спрашивают его, куда и зачем. Ты что, говорил с ними?

Вильям ожидал этого вопроса. Но ответа на него не знал и сам. Однако в дворцовую охрану, насколько он мог судить, людей брали отнюдь не за живое воображение или острое чутье, а, скорее, за туповатую верность. Вряд ли Глубокая Кость был одним из них.

- Не думаю – сказал он.

- Ах, ты не думаешь?

Постой, постой… Глубокая Кость утверждал, что знаком с песиком Ваффлсом, а уж собака-то должна знать, когда ее хозяин ведет себя странно, собаки не любят, когда нарушается привычный распорядок жизни…

- Думаю, для Его Светлости было очень нетипично отсутствовать в это время – осторожно сказал Вильям – это не вписывалось в его… распорядок.