Правда и другая ложь

– Я по уши увяз в дерьме и не знаю, как из него выбраться. Поэтому мне надо исчезнуть. Но прежде… – Генри положил руку на вымазанные в масле штаны Обрадина, – мне захотелось повидаться с тобой. Ты ничего не знаешь о моей жизни и никогда меня о ней не спрашивал. Ты не хотел знать, откуда я приехал, что я делал и чем занимаюсь изо дня в день. – Он сдвинул шляпу на затылок и печально улыбнулся Обрадину. – Ты просто не представляешь себе, как это приятно.

– Куда ты хочешь уехать?

– Прочь. Я исчезну до тех пор, пока меня не перестанут искать.

Генри задумчиво посмотрел на мыски своих кожаных туфель.

– За прошедшие годы мне уже приходилось пару раз прятаться. Я жил один в доме с замурованными окнами, и меня никто не замечал. Дом принадлежал моим родителям, он стоял, хотя их самих уже давно не было в живых. В школу я ходил только до шестого класса, ты можешь себе это представить? Я до сих пор не умею считать в уме. Ты можешь в это поверить?

Обрадин сплюнул в воду крошки табака.

– Вот и видно, как мало на самом деле надо человеку.

Генри снял шляпу, вытер со лба пот и принялся вертеть шляпу в пальцах.

– Моя жена утонула не на берегу.

Обрадин вскочил с банки и, словно заклиная Генри, поднял обе руки. От этого движения «Дрина» резко накренилась.

– Не надо ничего говорить, Генри. Я не хочу ничего знать. Ты мой друг, и мне все равно, что случилось. Сохрани это при себе.

Генри встал и протянул обе руки Обрадину.

– Успокойся, Обрадин, ты должен это знать. В ту ночь, когда исчезла Марта, я поехал к бухте.

Обрадин заткнул уши.

– Не рассказывай дальше, очень тебя прошу.

– Я не уйду отсюда, пока не расскажу тебе, что произошло в ту ночь. На берегу бухты я увидел ее велосипед и купальник, но самой ее там не было.

Обрадин снова сел и крепко сцепил свои волосатые руки. Генри заметил слезы в его темных глазах.

– Я это уже знаю, – сказал он. – Я видел тебя, Генри. В ту ночь ты ехал к бухте с выключенными фарами, а через полчаса вернулся обратно.

– И что ты подумал? – искренне удивившись, спросил Генри. – Скажи, что ты подумал?

– Я ничего не подумал. Ты можешь делать все, что тебе угодно. – Обрадин потряс мощным бычьим затылком, наклонившись набок. В этот момент он был похож на большого ребенка. – Я не знаю, о чем подумал. Это твое дело, только твое дело, и оно касается лишь тебя.

– Есть женщина, – сказал Генри и снова сел рядом с другом, – другая женщина. Злая. Ее зовут Бетти, она работает в издательстве. Она преследует меня уже много лет и утверждает, что у нее будет от меня ребенок. Она шантажирует меня. Ей нужны мои деньги, но прежде всего ей нужен я сам.

После этого Генри рассказал своему другу, рыботорговцу Обрадину, что на самом деле произошло в ту ночь в скалах. «Дрина» мягко покачивалась у причала, волны лениво накатывались на покрытые водорослями борта. Мимо мелкими стайками проплывали рыбы. Обрадин с закрытыми глазами, не перебивая, выслушал Генри до конца. Он лишь машинально водил пальцем по шву на своих штанах, словно записывал за ним.

– Она рассказала мне, что Марта приезжала к ней, чтобы поговорить, – сказал Генри в заключение, – но машина моей жены до сих пор стоит в амбаре. С той встречи Марта домой не вернулась. В ту ночь исчезла машина Бетти. Она заявила об угоне. Между тем эта женщина воспользовалась моей кредитной картой и рассказывает всем, что беременна от меня. На суде она скажет, что это сделал я. Меня посадят за убийство, а она получит все: дом, права на мои романы – все.

Обрадин открыл глаза и, прищурившись, посмотрел на солнце.

– Почему ты просто не пошлешь ее куда подальше?

Генри недоуменно посмотрел на Обрадина.

– Куда?

– В такое место, откуда она уже не вернется.

– Где же находится такое место?

– Это очень просто, – тихо ответил Обрадин, – можешь мне поверить.

Генри энергично тряхнул головой:

– Это мне не по зубам. Признаюсь тебе, я часто об этом думал, но я слишком мягок.

– Но не в своих романах.

– Это совсем другое. Романы – фантазия, чистый вымысел. В реальной жизни я даже не могу убить куницу. Ты был на войне, Обрадин, ты потерял дочь, ты умеешь ненавидеть. Я не могу.

– Не надо ненавидеть рыбу, чтобы ее убить. Это очень просто.

– Человек – не рыба, Обрадин. – Генри ударил себя по колену и встал. – Марта была любовью всей моей жизни. Мне очень ее недостает, без нее мой дом пуст. Я не могу больше писать. Друг мой, через год-два ты, может быть, получишь открытку от незнакомца. Это будет весточка от меня. Ну а пока…

Генри порылся в кармане и извлек оттуда ключ.

– Это ключ от абонентного сейфа. Если ты вдруг окажешься в нужде, когда не будешь знать, как тебе жить дальше, пойди туда и открой ячейку. В каком банке находится ячейка, ты узнаешь из романа «Фрэнк Эллис», на странице триста шестьдесят три. Прощай, друг мой.

XVII