Правда и ложь истории. Мифы и тайные смыслы ХХ века

На поле битвы при Ватерлоо подошла к концу так называемая славная военная карьера Наполеона. Победителями стали международные поборники контрреволюции, коронованные особы, среди прочих, Россия, Австрии и Великобритания. Они везде повернули часы вспять, к «добрым старым (для себя) временам» до 1789 года. Но вскоре снова вспыхнули революции, особенно в «безумный» 1848 год. В Центральной и Восточной Европе Австрия, под давлением и при поддержке России, подавила революционные движения с помощью войн. Но революция, разразившаяся тогда в Париже, увенчалась успехом, и она добилась замечательного прогресса на пути к демократии.

Республика снова сменила монархию, рабство было окончательно отменено и введено всеобщее избирательное право. Крупная буржуазия, которая и на этот раз смогла взять власть в свои руки благодаря поддержке пролетариата, лишь неохотно дала свое благословение на эту новую волну демократизации. Но она решила, что этого достаточно, когда парижский плебс также требовал от государства принятия определенных социальных мер, что противоречило принципу «laisser fair». Народные выступления были потоплены в крови, а к власти снова приведен Бонапарт, Луи Наполеон, который в 1850 году стал императором Наполеоном III. Революция была вновь остановлена — и вместе с ней пришел конец и тому прогрессу демократии, который она успела осуществить.

Опасаясь новых революций со стороны пролетариата, буржуазия сама теперь перестала играть революционную роль. Вместо этого она присоединилась к дворянству и духовенству в контрреволюционном лагере. В Германии, Австрии и других странах, где произошли неудавшиеся революции 1848 года, крупная и мелкая буржуазия окончательно перешла на сторону контрреволюции.

Именно в контексте торжества контрреволюции в 1815 году и конца революционных амбиций буржуазии в 1848 году начали писаться работы по истории Французской революции и, конечно же, они были очень критичными. В отличие от своих собратьев из рядов дворянства и духовенства, которые осудили революцию в целом, влиятельные буржуазные историки все же одобряли развитие революционных событий до 1791 года и после 1794 года.

Так возник широко распространенный миф, который предполагает, что Французская революция, несмотря на некоторые кровавые эксцессы, достигла значительного прогресса в период между 1789 и 1791 годами, то есть в период, когда буржуазия пришла к власти — но что она, якобы, «сошла с рельсов» с захватом власти чрезмерно радикальными якобинцами; и что она вернулась в нужное русло благодаря термидорианской реакции и особенно Наполеону, великому защитнику дела буржуазии. Робеспьер и другие радикальные якобинцы были демонизированы, а Наполеона почти обожествляли, и не только в книгах по истории. Во многих городах были воздвигнуты статуи корсиканца, и в его честь были назвали улицы, площади, кафе и рестораны. Робеспьера, с другой стороны, активно пытались стереть из коллективной памяти. Во всей Франции нет ни одного памятника и почти или совсем никаких названий улиц или школ, напоминающих о нем. Только с величайшими усилиями в 2017 году в его родном доме в г. Аррас[6] в северофранцузском регионе Артези, наконец, был открыт посвященный ему скромный музей.

Исторические исследования и историческое образование сохраняют в жизни этот миф. Конечно, трудно открыто осуждать Робеспьера и радикальную якобинскую фазу Французской революции из-за их вклада в процесс демократизации, такого, как самая первая отмена рабства. Однако этот чрезвычайно важный вклад систематически и тщательно скрывался. Даже сегодня все еще очень мало французов и еще меньше не французов по заслугам оценивают его. В чем убеждены почти все, кто все-таки знает о существовании Робеспьера, так это в том, что он был «кровожадным чудовищем». Почему? Потому что большинство историков при обсуждении Французской революции традиционно уделяют огромное внимание террору, тому, что во времена нахождения у власти Робеспьера пролилось много крови. Вина за это возлагается на него самого и его якобинских друзей и их идеологию. Давайте рассмотрим «царство террора», взяв на себя роль защитников имени Робеспьера, так сказать, роль «адвоката дьявола».

Прежде всего, терроризм должен рассматриваться в историческом контексте.