Правда и Небыль

Здание явно строили немцы: много никеля, стекла, всё эргономично и неуютно. В холле было не протиснуться от участников мероприятия. На него пригласили руководителей и ключевых сотрудников служб безопасности дочерних банков, представительств и филиалов Порта-Группы в Европе. Но было и несколько первых лиц самих банков. Юрьев прикинул статусные раскладки. Получалось, что он здесь — один из самых высокопоставленных гостей.

Здороваться со всеми не было ни смысла, ни возможности. Банкир обменялся приветствиями с теми, кто оказался ближе. Кивнул тем, кого знал лично. Кожей ощущал напряжённое любопытство во взглядах, обращенных на него. Большинство из собравшихся — бывшие сотрудники правоохранительных ведомств и специальных служб. Работа с информацией — их хлеб. Так что они в общих чертах представляли интригу сегодняшнего совещания.

Мало кому нравились проекты Маркиша. Но и отчаянных голов, готовых вступать в конфликт с вероятным преемником Моты Рибелу, тоже практически не было. Собравшиеся не были уверены, что реформы обязательно будут одобрены. Но если всё произойдёт так, как предлагает молодой заместитель старого волка, то даже после ликвидации собственных служб безопасности в банках по идее должны будут оставить хотя бы несколько понимающих людей для контроля и координации действий внешних структур, которым передадут упраздняемые функции. И каждый, кто был под риском увольнения, лелеял надежду, что в худшем варианте оставят именно его.

Если победит Маркиш, то определять круг счастливчиков, которых на какое-то время ещё сохранят, по идее должен будет он. Циничный расчёт говорил большинству, что оптимальной линией поведения было сокрытие недовольства, демонстрация лояльности Маркишу в надежде, что разрушительные инициативы заблокируют какие-то храбрецы, безумству которых поют песни. Каждый играл сам за себя, любезно уступая лавры спасителя соседу. Но окружающие тоже были не дураки. Большинство присутствующих отличалось осторожностью и расчётливостью.

Расхожие представления обывателей о том, что в системе безопасности работают сплошь и рядом одни смельчаки, такие вот рыцари плаща и кинжала без страха и упрёка, на самом деле наивны и преувеличенны. Основное мужское начало — трусость. Если основательно поскрести любого «героя», хотя бы и безопасника, то рано или поздно наткнёшься на его трусливую сущность. Из этого правила безусловно есть исключения. Но вот именно что исключения, которые только подтверждают основной закон. Если люди, занимающиеся безопасностью, чем-то и отличаются от остальных, то скорее умением просчитывать разные варианты, выдумывать всякие безумные комбинации, специфическим складом ума, а не смелостью.

Правда, «разумная» страусиная позиция, которую заняло «умное» большинство, как раз и делала вероятность победы молодого реформатора и избиения этого большинства очень высокой. Но люди не хотели верить в плохое. «Я подумаю об этом завтра» — типичный португальский подход. Такая культура ухода от принятия любых решений от португальцев передалась многим их коллегам.

Серьёзные надежды прибывшие возлагали только на «русский фактор». Они догадывались, что руководство российского банка тоже воспротивится реформам, и, зная безумство и отчаянность русских (многие считали это глупостью), надеялись, что те не станут отмалчиваться и руками коллег из России удастся вытащить каштаны из огня. Ходили слухи, что Юрьев войдёт в открытую конфронтацию с Маркишем. Намечалась стычка. Симпатии собравшихся были на стороне русского, но демонстрировать их в открытую никто не решался. Только руководитель сербского филиала Небойша Пажун, давний знакомый Юрьева, подошёл и высказался с солдатской простотой, прямо в лоб и без всяких нюансов:

— Алексей, русский братушка, на тебя вся надежда. Врежь Луишу. Он всё поломает. А у нас в Сербии… ну, сам знаешь, какая у нас ситуация. Сделай что-нибудь. Спаси нас всех.

«Братушки» обменялись крепким рукопожатием. Руководитель российского банка мысленно улыбнулся, сохраняя серьёзность на лице.

В дальнем конце холла началось какое-то движение. Луиш Маркиш собственной персоной шествовал, гордо нёс себя через зал в сопровождении двух помощников и высокого рыжеволосого человека, лицо которого показалось Алексею Михайловичу смутно знакомым. Люди расступались перед ними, демонстрируя покорность или лицемерное согласие.

Юрьев не удержался — достал телефон и незаметно, как он умел, сделал пару снимков рыжего.

Маркиш подошел к Юрьеву, остановившись в метре. Среднего роста, стройный мужчина лет тридцати пяти или чуть старше. Модный приталенный пиджак, узкие брюки. Волосы чуть длиннее, чем полагалось сотруднику службы безопасности. Неуставные, как сказал бы Зверобоев. Широкие брови, острые черные глаза и выдающийся хищный нос. Они несколько секунд смотрели друг на друга. Потом Маркиш сделал шаг вперед и протянул руку:

— Я рад, что ты приехал. Сегодня важное событие для всех нас.

Юрьев ответил на рукопожатие. Маркиш стремительно развернулся и удалился вместе со своей свитой.