Правда или борода

Она заверила, что сразу решила меня удочерить, что любит меня как родную дочь и всегда любила. Но каждый следующий вопрос вызывал у нее слезы, будто мир рушился, и я в конце концов закончила допрос.

Сильно устав с дороги, я обнялась с братом и отцом, извинилась, поднялась к себе, приняла душ и собиралась лечь спать. Я надела любимую ночную рубашку – черную шелковую, чуть выше колен, натянула шерстяные носки и залезла под одеяло.

Несмотря на весь этот уют, я не могла перестать думать, но мучили меня не мысли о деньгах, доме и земле. Я ломала голову, отчего, черт побери, тетя Луиза всегда так отчужденно со мной держалась и почему унесла тайну личности моего отца в могилу. Вопросы, конечно, оставались, но я не была готова их выяснять. Не только тетя сейчас занимала мои мысли.

Дело в том, что я не могла перестать думать о Дуэйне.

В дороге – на шоссе 1-20, где-то между Тускалузой и Бирмингемом, – я решила, что отыщу Дуэйна по приезде. Он по мне скучает, он сам так сказал. Он вызвался прилететь в Хьюстон. Перед моим отъездом мы строили планы, как проведем целую ночь и целый день в охотничьем домике. У нас впереди еще тринадцать месяцев.

Я ворочалась в кровати, гадая: может, я неправильно поняла происходящее? Я подробно вспоминала каждую встречу, каждое прикосновение и взгляд – и слова Дуэйна, которые звучали как обещания:

Я думаю, мы подходим друг другу.

Я всегда тебя хотел.

Когда мы займемся любовью…

В доме было тихо, но я все равно не могла уснуть. Не в силах дольше выносить тишину, я схватила пальто, ключи от машины и от охотничьего домика.

Я прихватила фонарик из ящика на кухне и влезла в тенниски, не завязав шнурки.

Найти поворот с Мотыльковой просеки оказалось довольно легко, правда, я усомнилась в здравости своего поступка – гробить машину ценой в шестьдесят тысяч на теннессийской грунтовке. К счастью, мне быстро попалась нужная дорожка, и меньше чем через три минуты показалась бревенчатая хижина. И у меня перехватило дыхание.

Я замерла, не в силах шевельнуться: в окнах мелькал свет, а из трубы поднимался легкий дымок, различимый на фоне звездного неба.

Отчего-то меня охватила ярость.

Трясясь от бешенства, я переключилаJaguarна первую передачу, рванула ручник и выключила фары, решив дойти пешком. Машин кругом не было – ни пикапа Билли, ниRoad RunnerДуэйна. Я не стала раздумывать над такими мелочами, потому что с каждым шагом горячилась все больше. Когда я ступила на первую грубо высеченную каменную ступеньку, я уже дошла до белого каления.

Стучаться не стала, но, взявшись за ручку, обнаружила, что дверь заперта. Тогда я зловеще захохотала и начала искать ключи.

– Можешь не пускать безумную дуру… – бормотала я какую-то чепуху. – Прячь все что хочешь, у меня есть ключи, которые ты мне сам дал, эх ты, простофиля… Нечего давать девушке ключи от своей берлоги, если не хочешь, чтобы она пришла без приглашения…

Едва я нашарила ключи и с удовлетворением воскликнула «А-га!!», как дверь распахнулась. Я закинула голову, заранее состроив недовольную гримасу, но загляделась на заспанного, недовольного Дуэйна Уинстона в расстегнутых джинсах, из-под которых торчали черные трусы.

Разумеется, гримаса пропала, когда мой взгляд скользнул по его телу. Внутри сразу разлилось тепло. Господи, как я любила его тело! Оно звало меня, требовало моих прикосновений. Оно обещало дать мне объятия и утешения, которых мне так не хватало.

– Джессика? – искренне озадаченный, произнес Дуэйн, вырвав меня из моих фантазий. Я посмотрела ему в глаза – он смотрел недоверчиво, словно я была плодом его воображения.

– Я не пьяная!

Не знаю, почему я с этого начала. Может, потому что заявиться в лес посреди ночи в ночнушке, пальто и незашнурованных теннисках может только законченный алкоголик.

Брови Дуэйна сошлись на переносице.

– Дуэйн Уинстон, я… я… – Я сглотнула, но ком в горле никуда не делся. Подбородок свело, глаза защипало, и я, не зная, что еще сделать, изо всех сил ударила Дуэйна кулаком в плечо.

– Эй!

– Какое еще «эй»?

– Ты чего? – спросил он, потирая плечо и глядя на меня как на сумасшедшую.

А я не сумасшедшая, а отвергнутая женщина!

– Я так на тебя зла!

– Зла? На меня?

– Да! Ты мне так был нужен, а ты не любишь… – Я не договорила, не в силах закончить фразу, и замахнулась снова. Слезы застилали мне глаза.

На этот раз он легко перехватил мою руку и затащил меня в домик. Ногой Дуэйн захлопнул дверь и держал меня за талию, прежде чем я растянулась на полу лицом вниз.

– Перестань…

– Как же я зла на тебя! – Я начала вырываться. Слезы лились ручьем. – Я-то думала, у нас все взаимно, я думала, ты меня хочешь, думала, будешь рядом, когда так нужен! Я тебе призналась в своих чувствах, а ты предложил поговорить об этом позже? А то, что было, – это что, все обман? Сплошная ложь? Ты меня вообще хотел или нет?

Он обнял меня сзади. Я чувствовала твердую грудь Дуэйна.

– Джесс…

– Какая же ты скотина! – У меня была одна цель – побольнее задеть Дуэйна Уинстона. Так же больно, как он задел меня.