Правда, которую мы сжигаем

Я бы хотел оставить эту шею с фиолетовыми отметинами. Эта кожа, покрылась бы волдырями от отпечатка моей руки. Ее внутренности трепещали, наполнялись, расходовались со мной и только со мной. Я бы заставлял ее кончать все время, пока она кричала о пощаде, умоляя прекратить удовольствие, потому что это было слишком хорошо.

— Ты им веришь, не так ли? Все люди, которые называют тебя дьяволом?

Умная девочка, пытающаяся переложить вину на меня.

— Когда тебе так часто говорят что-то, даже если это неправда, ты начинаешь в это верить, — я поднимаю руку, заправляя прядь волос ей за ухо. — Не ошибись, Сэйдж. Я плохой человек. Тебе будет полезно помнить об этом.

Я не рыцарь в сияющих доспехах и не мягкое плечо, чтобы поплакаться.

Я мог бы считаться с ней, помочь ей отомстить, даже показать ей, как чувствуется боль, смешанная с удовольствием, но я не тот парень, который будет в конце ее долгой и счастливой жизни.

Я не могу перестать думать о нем.

Готовя завтрак, я обожгла палец о тостер, думая о его прикосновении.

В душе, когда я закрываю глаза, я вижу его лицо. Квадратная челюсть, полуприкрытые, остекленевшие глаза, которые другим казались безжизненными, но для меня в них было гораздо больше.

Когда сегодня Истон надел кольцо с бриллиантом мне на палец, я подумала, как бы он сорвал его с отвращением.

Я размышляю о том, как ужасно облажалась, потому что все, о чем я могу думать, — это Рук Ван Дорен.

Мне следует подумать о плане бегства, способе вырваться из этого брака по расчету, в который я не была посвящена. Я не получила права голоса, потому что не могу позволить им сделать это с Роуз.

Единственная услуга, которую Истон или его семья готовы сделать для меня, это хранить молчание до выпуска. Соглашение заключено, но мы подождем, чтобы объявить его, что даст мне еще немного времени.

Две ночи назад у меня руки чесались прикоснуться к волосам Рука, вцепиться ногтями в красивые каштановые локоны и слегка потянуть, просто чтобы посмотреть, нравится ли ему это.

Я не должна думать о нем, не так, не тогда, когда я знаю, что не могу дать ему будущее. Черт, я ничего не смогу ему дать с этим камнем на пальце.

Мысли о нем приведут только к плохим вещам, я это знаю, но думать — это все, что у меня есть.

Воображение — это все, что я могу получить.

В реальной жизни мне приходится продолжать игнорировать его. Что легко, учитывая, что у него нет моего номера телефона, но в школе, Боже, его трудно избегать. Когда я чувствую их присутствие в зале, я проталкиваюсь в ближайший класс, бегу в противоположную сторону, прячусь за дверьми.

Я не хочу, чтобы он меня видел, потому что не хочу говорить ему правду.

Крики радости рикошетом раздаются за закрытой дверью нашего домашнего кинотеатра, и моя голова падает на черные кожаные откидные сиденья, надеясь, что, если я нажму достаточно сильно, я исчезну внутри него.

Последнее, что я хочу делать сегодня вечером, это устраивать вечеринку в честь Хэллоуина. К счастью для меня, Лиззи и Мэри компенсируют мое отсутствие. Я даже не хотела вбрасывать эту вещь, но, когда мои друзья узнали, что моих родителей не будет в городе с Истоном и его отцом, они умоляли воспользоваться моим домом.

Я задержалась достаточно долго, чтобы позировать для фотографий, чтобы их можно было расклеить по всему Facebook и Instagram, но я быстро исчезла в этой комнате в задней части дома. Здесь в основном тихо, и я знаю, что никто не придет искать меня здесь.

Мой потрепанный сценарий «Сна в летнюю ночь» серьезно нуждается в некоторой доработке, но я пролистала эти страницы так много раз, что на данный момент мало что могу для них сделать.

Счастливого Хэллоуина мне.

Свет в комнате начинает мерцать, звук переключателя эхом отдается эхом. Я щурюсь, глядя на дверь, не понимая, кто сюда войдет.

— Ты игнорировала меня, ЛТ.

Я чуть не кричу от звука его голоса, часть меня думает, что это плод моего нуждающегося воображения, пока мои глаза не видят, как он опирается на дверной косяк.

Не была уверен, когда меня привлекали футболки Thrasher, но это произошло. Дело не столько в одежде, сколько в том, как он ее носит.

Пряди его волос выбиваются из-под кепки, руки обнажаются и обнажают впечатляющие вены, от которых медсестры, вероятно, падают в обморок.

— Что ты здесь делаешь? — шиплю я, резко вставая, чтобы убедиться, что никто не видел, как он вошел в комнату. Я почти забыл о своем специфическом платье, пока его глаза не съели меня в нем.

— Сайлас где-то трахает твою сестру. Мне нужно убить несколько часов, прежде чем я встречусь с Тэтчем и Алистером. Я не хотел пропустить твою вечеринку. Мне грустно, что я не получил приглашения, — он наклоняет голову, насмехаясь надо мной.

— Тебе нельзя здесь находиться. Нас не должны видеть вместе, — настаиваю я, надеясь, что он понял намек и упростит задачу.

Уходи, уходи, уходи, я молча умоляю. Уходи, пока не стало хуже.

— Ах, да? Почему это? — я не могу не смотреть, как его спичка катится по его темно-красным губам.