Правда о 1937 годе. Кто развязал «большой террор»?

В том же самом 1932 году при поддержке КПГ председателем прусского ландтага (местного парламента) был избран представитель НСДАП. В июле 1932 года канцлер Ф. Папен, опираясь на фракции КПГ, НСДАП и правых консерваторов, распустил социал-демократическое правительство Германии.

Но апогеем красно-коричневого сотрудничества была забастовка транспортных работников Берлина, прошедшая в два тура — 3 и 7 ноября 1932 года. Эту забастовку организовали коммунистическая Революционная профсоюзная оппозиция и Национал-социалистическая организация заводских ячеек. Она получила столь серьёзный размах, что Берлинское транспортное общество с очень большим затруднением смогло организовать лишь частичное функционирование транспорта. Дело дошло до уличных боёв, которые сопровождались строительством баррикад.

Исследователи либерального толка единодушны в том, что ноябрьская транспортная забастовка была сугубо экстремистским мероприятием, которое лишний раз подтвердило: крайности (в данном случае правого и левого радикализма) сходятся. Что тут можно сказать? Конечно, лучше обойтись без уличных боёв и баррикад, да и вообще без забастовок. Но нельзя забывать и то, что крайности социального протеста часто вызваны эгоизмом сильных мира сего. И разве не экстремизмом следует считать ту политику, которая загнала Германию в пропасть экономического кризиса, разорила и сделала безработными миллионы людей? Странная у либералов логика. Когда в Веймарской республике десятки тысяч детей рождались без ногтей (ввиду физической истощённости своих родителей), это экстремизмом не считается. А когда последовательно социалистические партии пытались положить конец подобному безобразию, это, безусловно, является только лишь экстремизмом и ничем иным?

Кстати, не лишним будет обратить внимание читателей на причину, вызвавшую столь радикальную акцию протеста. Муниципальные власти Берлина вознамерились осуществить понижение зарплаты на транспорте с тем, чтобы выровнять доходы на всех предприятиях столицы. То есть, по сути, они захотели осуществить вполне левацкую затею в духе социальной уравниловки. И акцию КПГ и НСДАП можно смело считать акцией, направленной против левого экстремизма.

Неизвестно, как сложились бы судьбы Германии, России, да и всего мира, если бы курс 1930 года (именуемый линией Шерингера) продлился ещё на несколько лет. Однако в Москве резко усилились позиции сторонников франко-советского сближения. После этого антиверсальская тональность лидеров КПГ снизилась. В НСДАП на пятки левым всё более жёстко наступал авторитарный Гитлер — фанатичный антикоммунист и антисоветчик.

Тоталитарный режим в Германии был установлен потому, что монополию на власть в НСДАП захватил «правый» Гитлер. Если бы верх взяли Штрассеры, то в этой стране возник бы национал-большевистский режим, сочетающий ценности национализма, социализма и свободы. Там бы нашлось место всем — и коммунистам, и Гитлеру.

Теперь давайте вспомним о том, что и Сталин, лидер русского национал-большевизма, пытался сделать тоталитарный советский режим более свободным и демократическим, не отказываясь в то же время от социализма. Закономерно, не правда ли?

Теперь начинаешь несколько в ином свете воспринимать возможные перспективы сближения СССР и Третьего рейха. Оно, несомненно, сопровождалось бы отказом двух стран от присущих им крайностей — классового и расового шовинизма. Усиливались бы позиции тех деятелей Германии, которые стояли на более умеренных позициях.

Вот почему я делаю такой упор на разногласиях по поводу Германии. Сближение с этой страной имело не столько внешнеполитическое, сколько внутриполитическое значение. Оно способствовало национал-большевизации и одновременно демократизации страны. Впрочем, была и обратная связь.

Радек пал как политическая фигура именно на переднем фронте борьбы за объединение национализма и социализма. Он со своими международными связями и талантами дипломата-игрока был крайне опасен для противников сближения с Германией.

Фактор Енукидзе

Ещё раньше такая участь постигла Авеля Енукидзе, занимавшего до 1935 года пост секретаря ЦИК СССР. Его падение тоже сваливают на Сталина, что опять-таки неверно. Енукидзе был самым близким Сталину человеком. Иосиф Виссарионович знал его с 1900 года. Первая жена Сталина крестила дочь Енукидзе, а дети Сталина называли его дядей. Сохранилась фотография, на которой члены Политбюро позировали после окончания XVII съезда. На ней мы видим Енукидзе — единственного не члена ПБ. Такое к нему было доверие. Ко всему этому Авель был активным сторонником сталинского курса на сближение с Германией.