Правда о 1937 годе. Кто развязал «большой террор»?

Напротив, выступления секретарей крайкомов были полны обвинительного пафоса. Они не только критиковали былые ошибки лидеров «правого уклона», но и подозревали их в скрытой оппозиционности. В данном плане очень показательно выступление Шеболдаева, которое всё, от начала и до конца, было посвящено «правому уклону». Он сообщил о том, что у него на Нижней Волге разоблачена контрреволюционная организация, состоящая из сторонников Бухарина, которые якобы допускали даже возможность вооружённого восстания. Это уже был почти открытый призыв к репрессиям.

Сталин, конечно, тоже не очень доверял правым. И не без основания (разговор об этом ещё впереди). Но он знал, что отсечение их от партии будет означать начало внутрипартийной гражданской войны, которая приведёт к невиданным политическим потрясениям. Дай он волю нахрапистым секретарям, и они начали бы «большой террор» уже в начале 30-х годов, благо обстановка, сложившаяся в ходе коллективизации, к этому вполне располагала. Но Сталину это не было нужно. Он надеялся на то, что бывших оппозиционеров всё же удастся включить в созидательную работу, использовав их несомненные таланты. И весьма возможно, что это ему бы и удалось, если бы не постоянные революционные истерики, которые закатывали разного рода шеболдаевы.

«Наезд» региональных вождей на бухаринцев, предпринятый в ходе XVII съезда, был, по всей видимости, неким манёвром, отвлекающим внимание съезда от сталинского наезда на вельмож. Регионалы впервые опробовали тактику, которая и приведёт к «большому террору», — всегда говорить о врагах и уклонистах тогда, когда речь заходит о реформах и бюрократизме. По сути, их критика в адрес «правых» была косвенной критикой Сталина, ибо она выставляла его коммунистом, потерявшим бдительность.

К тому же речь Кирова была прямо-таки насыщена революционным антифашизмом. Он яростно бичевал фашизм, сравнивая его с русским черносотенством. Это был завуалированный упрёк Сталину, допускавшему возможность мирных отношений с Третьим рейхом и дрейфовавшему в сторону национал-большевизма.

По всему получается, что выступление Сталина и выступление Кирова были диаметрально противоположными, отличаясь принципиально разным видением вопросов как внутренней, так и внешней политики. (Надо думать, что кировское выступление и было той кошкой, которая пробежала между ним и вождём.) И не надо смущаться тем, что Киров всячески восхвалял Сталина — до, во время и после съезда. Тот же самый Эйхе, принявший деятельное участие в попытке сместить Сталина с поста генсека, во время своего выступления на съезде произнёс его имя 11 раз, и каждый раз в плане восхваления. Это было излюбленным шагом многих оппозиционеров — прятаться за имя Сталина и раздувать его культ, занимаясь в то же самое время борьбой против вождя. Например, Ломинадзе, будучи главой закавказских коммунистов, давал указание своим людям решительно защищать генеральную линию и даже выбирать в руководящие органы сталинистов — для отвода глаз. Об этом сообщает не кто-нибудь, а Троцкий в своём «Бюллетене оппозиции», ссылаясь на данные информированного источника из Москвы.

Неумеренные славословия в адрес Сталина зачастую таили в себе некую логическую ловушку. От приписывания всех заслуг одному Сталину очень легко было перейти к приписыванию ему и всех недостатков. Так ведь, собственно говоря, и произошло в период так называемой «перестройки». Так же могло и произойти в случае отстранения Сталина от власти.

Напуганные сталинским намерением покончить с диктатурой вельмож, регионалы попытались его снять и заменить Кировым. Но тот оказался слишком осторожным и тем самым подписал себе смертный приговор. Кто бы ни убил Кирова (ниже мы ещё коснёмся этого вопроса), ясно, что выстрелы в Смольном были результатом его двурушнического поведения на съезде.

Сталин провёл на съезде две важнейшие реорганизации — аппарата ЦК и органов партийного контроля.

Первая реорганизация заключалась в образовании отраслевых отделов ЦК. Всего их было создано четыре: промышленный, транспортный, сельскохозяйственный, планово-финансово-торговый. Отделы ставили перед собой следующую задачу — надзирать за соответствующими наркоматами и ведомствами. Эта мера была направлена против «технократов», разнообразных ведомственных диктаторов. Теперь они контролировались не только председателем правительства, но и заведующими отделов ЦК. Таким образом, создание отраслевых отделов косвенно укрепляло и Совнарком, персонально — Молотова, который имел серьёзные разногласия со многими ведомственными сепаратистами, в частности с Орджоникидзе.

Съезд, кроме того, постановил ликвидировать коллегии в наркоматах, оставив у каждого наркома лишь двух заместителей.