Правда о деле Гарри Квеберта

— Почему? Да из-за любви! Я же уже сказал, ей было всего пятнадцать, а она мне говорила о вещах, которых я не знал и, наверно, никогда не узнаю. Пусть даже от этой истории с Гарри меня, честно говоря, тошнило. Я это сделал не ради него, а ради нее. И еще я ее спросил, что она намерена делать с шефом Праттом. Улика не улика, а шеф Пратт все равно теперь в курсе. Она взглянула мне прямо в глаза и сказала:

«Я не дам ему навредить. Я сделаю из него преступника». Тогда я не очень понял. Ну а потом, когда Пратта несколько недель назад арестовали, до меня дошло, что там, наверно, происходили странные вещи.

Среда, 6 августа 1975 года

На следующий день оба, не сговариваясь, начали действовать. Около пяти часов вечера Роберт Куинн зашел в аптеку в Конкорде и купил снотворное. В те же минуты Нола в полицейском участке Авроры стояла на коленях под столом у шефа Пратта и пыталась защитить Гарри, превращая Пратта в преступника, увлекая его в спираль падения длиною в тридцать лет.

В ту ночь Тамара спала как убитая. После ужина на нее навалилась такая усталость, что она улеглась, даже не успев смыть макияж. Всей тяжестью рухнула на постель и погрузилась в глубокий сон. Все получилось так быстро, что на какую-то долю секунды Роберт испугался, что подмешал в стакан с водой слишком сильную дозу и убил ее, но, заслышав мощный, как из пушки, ритмичный храп, сразу успокоился. Он подождал до часу ночи: нужно было убедиться, что Дженни спит и что в городе его никто не увидит. Когда настало время действовать, он первым делом бесцеремонно потряс жену, проверяя, отключилась ли она окончательно, — никакой реакции. Он обрадовался и впервые в жизни почувствовал себя сильным — развалившийся на кровати дракон больше не страшен. Он расстегнул цепочку у нее на шее и снял ключ. Победа! Заодно вволю пощупал ее груди и с сожалением понял, что ничего не испытывает.

Он неслышно вышел из дома. Чтобы не наделать шума и не вызвать подозрений, взял велосипед дочери. Крутя педали в темноте, с ключами от «Кларкса» и сейфа в кармане, он ощущал, как его переполняет возбуждение: запретный плод сладок. Он уже не знал, делает ли это ради Нолы или чтобы отомстить жене. И, мчась на велосипеде по улицам, он вдруг почувствовал себя таким свободным, что решил развестись. Дженни уже взрослая, у него нет никаких причин оставаться с женой. Сколько можно терпеть эту фурию, он имеет право начать новую жизнь. Он намеренно сделал несколько кругов, чтобы продлить пьянящее ощущение. Потом выехал на главную улицу и пошел пешком, чтобы осмотреться. Город мирно спал. Нигде ни огонька, ни звука. Прислонив велосипед к стене, он открыл дверь «Кларкса» и нырнул внутрь, ориентируясь в свете уличных фонарей, проникавшем сквозь витрины. Добрался до кабинета. Кабинета, куда ему категорически запрещалось входить без специального разрешения жены. Теперь он был здесь хозяином, он вторгся в него, попирал его ногами, как завоеванную территорию. Он зажег фонарик, который принес с собой, и для начала стал изучать этажерки и ящики: долгие годы он мечтал обшарить это место, понять, что жена может здесь прятать. Вытащил несколько папок, просмотрел — и внезапно осознал, что ищет письма от любовников. Он давно задавался вопросом, не изменяет ли ему жена. Наверно, изменяет: не может же она довольствоваться им одним? Но в папках были только накладные и бухгалтерские отчеты. Тогда он перешел к сейфу — стальному, внушительному, с метр высотой, покоившемуся на деревянной подставке. Он вставил ключ в скважину, повернул и вздрогнул от громкого щелчка: механизм сработал. Он потянул на себя массивную дверцу и посветил фонариком внутрь. В сейфе было четыре полки. Первый раз в жизни он видел его открытым и задрожал от возбуждения.

На первой полке оказались банковские документы, последний бухгалтерский отчет, счета и зарплатные ведомости.

На второй он нашел жестяную коробку с кассовой наличностью «Кларкса» и еще одну, где хранились деньги, чтобы расплачиваться с поставщиками.