Правда о Мелоди Браун

– Нет, я говорю, что она живет в доме с людьми, ведущими беспорядочную половую жизнь, и с матерью, которая не заботится о ней как надо еще с четырехлетнего возраста. Я говорю, что Мелоди сейчас в очень уязвимом положении.

– Хм-м, – как будто согласилась с ним Жаклин.

– Ты вот представь, если бы это была Шарлотта, – продолжал отец, – или Эмили. Представь, что они живут далеко от тебя, со впавшим в депрессию родителем, в доме, полном всяких хиппи и сомнительных политических крикунов, и бог знает кого там еще!

– Ну, разумеется, меня бы это беспокоило, – мягко ответила ему Жаклин. – Но, Джон, ты сам принял это решение. Ты связал себя с нами, с нашей семьей. Тебе придется мириться с последствиями.

– Нет, Жаклин, я не могу. Она же может перебраться сюда. Приехать и жить здесь, вместе с нами.

– Как, Джон? Как ты себе это представляешь? Ты что, и вправду думаешь, что Джейн ее отпустит? А где она тут будет спать? Она же не может так и спать все время в каморке для горничной! Я вообще-то предполагала рано или поздно поселить там домработницу.

– Она могла бы жить в одной комнате с Шарлоттой.

– С Шарлоттой?! Ты смеешься? Можешь представить, что об этом скажет сама Шарлотта?

– Ну, тогда, может, с Эмили?

– Хм-м, ну разве что… – Голос ее снова смягчился. – Ну, а как быть со школой? У меня едва-едва хватило на школьные расходы для Шарлотты. Ты уж извини, Джон, мне, честное слово, несказанно нравится Мелоди, но она мне все-таки не дочь. И я не могу отрывать деньги у собственных детей, чтобы платить за ее образование.

– То есть ты можешь позволить себе домработницу, а платить за школу для моей дочери у тебя нет денег? – повысил голос Джон.

– Именно, – резко ответила Жаклин. – Домработницу, которая будет прибираться в моем доме и готовить еду для моих детей и моего мужчины. Да, мне нужна домработница, чтобы мне самой не приходилось приводить весь дом в порядок после пятнадцати часов работы на площадке. Это, знаешь ли, не роскошь, а жизненная необходимость.

Повисло короткое молчание. Мелоди услышала, как отец чиркнул спичкой и закурил сигарету.

– Да, я словно пытаюсь выплыть из потока дерьма, не имея при себе ни единого весла, – тихо произнес он. – Я хочу, чтобы моя дочь переехала и жила со мной – но не имею денег на ее содержание. А если я вернусь в Англию, чтобы там за ней приглядывать, я останусь без тебя и без Эмили.

Жаклин вздохнула.

– Да. По сути, именно так.

– Черт… Что ж это за хрень сплошная…

– Увы, – молвила Жаклин. – Никуда тут не денешься, такова жизнь.

– Бедная Мелоди… Моя бедная маленькая дочурка…

И тут он заплакал. Мелоди даже села: она еще ни разу не слышала, чтобы отец плакал. Это был очень странный, непривычный звук – немного напоминающий, как фыркает, возясь с костью, собака.

– Ей столько всего досталось за последние несколько лет, и она такой крепкий маленький боец. Она всегда такая милая, и ни на что не жалуется. Хотя ни капли не виновата в том, что с ней случилось. Все это так несправедливо, так нечестно… Все мы…

– Бог ты мой, Джон, – стала утешать его Жаклин, – успокойся, все будет хорошо. Мы через восемь месяцев вернемся домой. Еще только восемь месяцев – и мы сможем позаботиться о Мелоди. С ней все будет нормально, поверь, все будет хорошо.

Мелоди вернулась и снова легла возле кроватки Эмили, закрыла глаза.

«Восемь месяцев, – думала она, – еще только восемь месяцев. И тогда можно будет перебраться жить к папе».

Две недели своего пребывания в Америке Мелоди в полной мере наслаждалась каждым мгновением выпавших ей удовольствий. Она ела каждый день мороженое и учила Эмили держать в руках мелки. Она смотрела бейсбольный матч и ходила за компанию с Шарлоттой к ортодонту. Она играла с папой в мини-футбол на пляже в Санта-Монике. Но все же больше всего времени она проводила с Эмили, играя с той в игрушки и пытаясь малютку чему-то научить.

– Моя маленькая няня, – говорила Жаклин, обнаруживая двух сестренок всецело поглощенными тем или иным занятием. – Что бы я без тебя делала!

Жаклин с папой позволили ей и дальше спать на полу в детской, и даже принесли ей туда в качестве кровати широкие диванные подушки.

К концу этих чудесных двух недель у Мелоди появился хороший загар, округлившийся животик и восхитительный сарафан с широкой «цыганистой» юбкой, как у Шарлотты, который Жаклин купила ей в подарок на прощание.

На этот раз, прощаясь в аэропорту, Мелоди не чувствовала себя такой несчастной, как три месяца назад, когда они уезжали из Англии. Она не грустила, потому что знала, что летом они вернутся на пару недель в Лондон и что к следующей Пасхе она уже будет жить вместе с ними в Лондоне.

В перелете домой ее снова сопровождала Дженис.

– Я, как увидела, что это ты, попросила поручить мне эту поездку, – сказала она, радостно улыбаясь. – Мне так понравилось с тобой сюда лететь! А ты, смотрю, поправилась!

– Ага! – весело похлопала себя по животу Мелоди. – Я все это время объедалась мороженым.

– Ну как, хорошо отдохнула?