Правда о России. Мемуары профессора Принстонского университета, в прошлом казачьего офицера. 1917—1959

По возвращении в Берлин я устроился на временную работу в фирме «Хаберман и Гукес-Аибольд A.G.», на строительство шлюза на реке Везер возле города Гамельн, того самого, где действовал знаменитый Крысолов. Поэт Роберт Браунинг сильно преувеличил, когда написал, что река Везер «глубока и широка», но работа там тем не менее была интересной и приятной.

К концу 1929 г. появились многочисленные признаки надвигающейся глубокой депрессии. В Берлине совершенно прекратилось строительство подземки, где было занято большинство инженеров нашей компании. Было очевидно, что меня вот-вот уволят, чтобы освободить место для одного из этих людей, состоявших в постоянном штате фирмы.

Моя тревога все возрастала, и в этот момент я неожиданно получил письмо из Каира; в письме сообщалось, что я могу получить работу в министерстве общественных работ, поскольку я занял первое место среди инженеров, принимавших девять месяцев назад – перед самым моим отъездом из Египта – участие в конкурсных испытаниях на эту вакансию. Я с радостью принял это предложение и считал, что поеду в Египет на год-другой, пока дела в Европе не поправятся. Вместо этого я провел в Каире семь лет.

Я получил назначение в технический отдел Департамента государственных сооружений и поначалу занимался конструкциями из железобетона. Очень плохие почвы – мягкие глины и илы – дельты Нила представляли при строительстве фундаментов зданий совершенно особые проблемы. Как раз в это время, в основном благодаря исследованиям австрийского инженера Карла Терцаги, начали развиваться новые инженерные подходы к этим проблемам. Появился новый термин – «механика почв»; он не имел отношения к трактористам и сельскому хозяйству, как многие поначалу думали, а имел дело с почвами как основанием для фундаментов или строительным материалом для земляных дамб, дорожных насыпей и т. п. После того как я по заданию египетского правительства изучил несколько случаев катастрофического разрушения фундаментов, эта новая область стала моей специализацией.

В 1933 г. я провел три месяца своего отпуска в Австрии и Германии, где за свой счет знакомился с организацией немецких лабораторий по изучению грунтов – сначала у профессора Ф. Кеглера во Фрайберге в Саксонии, затем на экспериментальной станции прусских водных путей в Берлине и у профессора Терцаги в Вене.

По возвращении в Каир я был переведен в Египетский университет для организации там лаборатории по исследованию грунтовых оснований; руководить лабораторией должен был египтянин, доктор Вильям Селим Ханна. Я выполнил это поручение, а в 1935 г. вновь провел три месяца отпуска за работой в тех же лабораториях Австрии и Германии, которые посещал в прошлый раз.

В июне 1936 г. в рамках празднования трехсотлетия Гарвардского университета состоялась Первая международная конференция по механике грунтов и строительству фундаментов под председательством профессора Терцаги. Египетский университет направил на конференцию доктора Ханну и меня с докладами о проведенных исследованиях. Так я впервые попал в Соединенные Штаты.

Доктор Терцаги знал, что я не слишком доволен своим положением и работой в Египте, и рассказал об этом при случае заинтересованным лицам. Во время экскурсии на строительство водохранилища Куоббин-Дайк возле Бостона ко мне подошел мистер Лазарус Уайт, известный нью-йоркский специалист по фундаментам из фирмы «Спенсер, Уайт & Прентис, инк.», и спросил, действительно ли меня заинтересует предложение о работе в Америке. Если да, то что я думаю о работе в Принстонском университете? Должен признаться, что в ответ я спросил: «А где находится Принстон?» Однако я сразу понял, что место это достойное, когда узнал, что департаментом гражданского строительства там руководит профессор Джордж Беггс – мне и прежде приходилось слышать о его передовых работах в области структурных модельных испытаний. Профессор Беггс был другом Лазаруса Уайта и попросил его подобрать на международной конференции инженера, который мог бы приехать в Принстон и организовать там лабораторию механики грунтов и курсы по фундаментостроению – в то время университет еще не имел ни того ни другого.

Мистер Уайт свозил меня в Принстон и познакомил с профессором Беггсом и деканом Артуром Грином. Поскольку в Америку я приехал в качестве официального делегата от Египетского университета, мне нужно было обязательно вернуться в Каир. Однако сразу же после этого я получил из Принстона официальную телеграмму с подтверждением, предупредил, в соответствии с контрактом, Египетский университет об уходе, оставил свой пост и в январе 1937 г. высадился в Нью-Йорке, чтобы навсегда поселиться в Соединенных Штатах.