Правда о России. Мемуары профессора Принстонского университета, в прошлом казачьего офицера. 1917—1959

Затем начались соревнования с саблей. Нужно было на полном скаку срубать ивовые ветви, разрубать картофелины и насаживать на острие сабли мешки с соломой, изображающие лежащего человека. Если бы эти упражнения выполняли несколько отборных солдат, в них, возможно, не было бы ничего примечательного. Но тот факт, что весь личный состав артиллерийской батареи, давно не тренировавшийся в выполнении именно этих упражнений, показал одинаковое искусство, уже указывает на качество солдат.

Затем демонстрация искусства верховой езды. Начали с простых вещей, таких как езда стоя в седле на полном галопе и римская езда (стоя на двух лошадях одновременно). Два всадника подхватывали с земли потерявшего лошадь товарища, спешенный человек запрыгивал сзади в седло к скачущему галопом всаднику.

За этим последовала такая гимнастика, какой я не видел ни в одном цирке. На полном скаку всадник свешивался с лошади, держась за луку седла, пролезал под брюхом с одной стороны лошади на другую, крутил на спине лошади сальто, как на брусьях, и – самое чудесное – шестифутовый сержант весом не меньше 180 фунтов с грудью увешанной наградами и крестами Св. Георгия проделывал все это с саблей в зубах. Последним трюком было поднять с земли платок на полном скаку. Казаки, в отличие от нас, при исполнении этого трюка не вынимают одну ногу из стремени и не хватаются рукой за стремянный ремень. Они скрепляют стремянные ремни под брюхом лошади, опускаются к земле и поднимаются обратно в седло исключительно за счет ног. Трюк с платком выполнялся очень плохо, пока полковник батареи (Анатолий Упорников. – Авт.) не понял намека и не начал вкладывать в каждый платок по пять рублей. После этого неудач не было.

…После возвращения из России я с изумлением услышал от одного офицера-европейца, что казаки представляют собой нерегулярные отряды партизан и полезны, чтобы трепать отступающую армию, но с регулярными войсками соперничать не в состоянии.

Истина же здесь состоит в том, что казаки так же относятся к регулярным войскам, как регулярные войска к милиции. К счастью, я привез из России не только собственное мнение; всем, кто не желает расставаться с предвзятыми представлениями, следует посмотреть пленку, на которую я снял атаку казаков и представление казаков гвардии английскому генералу Паджету.

Казаки – жители приграничных районов. Мы знаем, что пограничники всегда превосходят все прочие части аналогичной подготовки. В дополнение к этому казаки – наследственная военная каста наподобие японских самураев. Если других европейских солдат готовят три года, то этих учат с детства. Они приходят в армию, зная о войне больше, чем средний солдат будет знать через три года, когда уйдет со службы. И после этого его еще обучают так же, как любого рекрута.

В результате казаки образуют войско, какого нет больше нигде в мире. Я могу говорить это с уверенностью, так как я видел все армии союзников, двадцать пять лет езжу верхом, из них двенадцать последних постоянно играю в поло.

В мире не существует значительного по численности войска, которое могло бы в конном строю оказать казакам сколько-нибудь серьезное сопротивление».

Вот какими были люди – к тому моменту ветераны трех лет войны, – среди которых я должен был играть роль офицера в возрасте восемнадцати лет после всего лишь семи месяцев учебы в артиллерийском училище и двух месяцев службы в Запасной батарее. Тем не менее большинство урядников и многие рядовые казаки служили прежде под началом моего отца, а он, к счастью для меня, пользовался у них, как оказалось, большим авторитетом. Я думаю, именно поэтому мне охотно и без всяких просьб с моей стороны помогали.

Вскоре после моего приезда урядник батареи доложил мне, что казак, служивший прежде личным ординарцем моего отца, просит разрешения служить мне в этом же качестве. Естественно, я с радостью согласился. Это был зрелый мужчина, мобилизованный из резерва и вновь пришедший служить в свою часть; стыдно сказать, но я забыл, как его звали. Он оказывал мне бесценную помощь и заботился о моих вещах с забавной смесью уважения к моему рангу и покровительственной доброжелательности, обусловленной возрастом. Уверен, что, окажись мы в соответствующей ситуации, он действовал бы так же, как казак-ординарец на французской карикатуре (фото 13), созданной веком раньше.

Отношения с товарищами-офицерами у меня сложились вполне дружеские. Командир батареи – полковник Николай Николаевич Упорников[31] – пришел служить на батарею, когда ее командиром был мой отец. А в 1893 г., когда мой отец пришел служить на батарею, командовал ею отец моего нынешнего командира. По прибытии отец явился к полковнику на квартиру с формальным визитом, и его маленький сын (в будущем мой полковник) будто бы залаял на него из-под стола. Подобные воспоминания, естественно, помогли мне преодолеть напряжение первых дней службы в этой знаменитой части.