Правда о Салли Джонс

Махараджа удивленно уставился на нее. Так с ним еще никто не разговаривал. На короткое мгновение мне показалось, что он сейчас разозлится. Но нет, его плечи опустились, он тяжело вздохнул.

– Да, разумеется, – медленно проговорил он. – Полагаю, я должен объясниться… Понимаете, госпожа Молина, ведь я – махараджа. Другими словами, я привык, чтобы было по-моему. И я хотел… Точнее говоря, я думал, что Салли Джонс хотела бы… Я хочу сказать, я думал, что Салли Джонс останется здесь, в Индии, и…

Махараджа замолчал, как будто подыскивая слова. Нужных слов не нашлось, и он смущенно поежился. Видеть его таким было непривычно.

– Я думаю, что понимаю вас, ваше высочество, – сказала Ана, и голос ее смягчился. – Что же заставило вас передумать?

Прежде чем ответить, махараджа быстро взглянул на меня.

– Ну, я тут на днях обнаружил, что Салли Джонс задумала сбежать. И я… Ну да, сперва я, конечно же, разозлился! Но потом я подумал, что это… как-то грустно, что ли, или как бы это лучше сказать… Я представил себе, как бы вы обе обрадовались, позволь я вам вернуться в Лиссабон вместе…

Махараджа замолчал, и лицо его приняло озадаченное выражение, как будто он сам не очень-то понимал, что только что сказал.

– И ваше высочество решили проявить милосердие, – подсказала ему Ана.

Махараджа просиял.

– Именно, – сказал он. – Я решил проявить милосердие! Именно так я и поступил. Но довольно уже об этом, мы ведь все обсудили, правда? Так давайте же выпьем за это!

Мы дружно подняли бокалы, хрусталь мелодично зазвенел. Махараджа явно испытал большое облегчение, что все так хорошо кончилось.

~

Наша последняя ночь на борту «Раны» была долгая и веселая. Махараджа развлекал нас изо всех сил – рассказывал о своих охотничьих подвигах и спортивных достижениях.

Между десертом и кофе он вздумал нам показать, как хорошо он играет в крикет. Ненадолго исчезнув, он вскоре вернулся, полностью экипированный в спортивную форму бхапурской крикетной команды – в защитных щитках на ногах, шлеме, с битой в руках и тому подобное. Следом пришел слуга и принес серебряное ведро с мячами. Мы с Аной по очереди подавали махарадже жесткие кожаные мячи, которые тот отбивал на лету. Мячи исчезали в темноте, и мы слышали, как где-то далеко они плюхаются в воду.

Прежде чем проститься на ночь и лечь спать, Ана спела печальное фаду о разлуке и прощании. По щекам махараджи катились крупные слезы.

~

На следующее утро «Рана» снялась с якоря, и мы вышли из защищенной от ветра бухты. До Бомбея оставалось всего три часа ходу. Сразу после обеда якорь был снова брошен. Погрузив Анин багаж на маленький пароходик, мы отправились в док Короля Альберта, где стоял, готовый к отплытию в Европу, «Кайзар-и-Хинд» – флагманский корабль Индийско-азиатской судоходной компании «P&O». Махараджа проводил нас до трапа.

На прощание он подарил Ане жемчужное ожерелье. Сперва Ана не хотела его брать, говорила, что и так получила от махараджи неприлично много подарков. Но махараджа и слушать ее не желал.

– Каждая минута, проведенная с вами, дороже для меня, чем десять жемчужных ожерелий, – с легким поклоном отвечал ей махараджа. – Это я вам обязан, госпожа Молина, а не вы мне.

Ана поцеловала махараджу в щеку и пообещала ему, что всякий раз, надевая ожерелье, будет о нем вспоминать.

Потом махараджа обратился ко мне.

– Ты не получишь от меня никакого подарка, – серьезно сказал он. – Наоборот, я хочу кое-что получить от тебя. Я хочу, чтобы ты помнила обо мне. Поэтому предлагаю тебе обменяться со мной тюрбанами. Согласна ли ты оказать мне такую честь?

Вопрос был неожиданный, но я, конечно, кивнула, и мы обнажили головы. Я никогда раньше не видела махараджу без головного убора. Длинные волосы были убраны в блестящий черный узел на макушке и сколоты широким деревянным гребнем. Махараджа протянул мне свой тюрбан, а я дала ему свой. Свистнул пароходный гудок, сообщая, что нам с Аной пора подниматься на борт.

«Кайзар-и-Хинд» отчаливал, мы с Аной стояли на палубе и махали махарадже. Махараджа – в моем тюрбане – стоял на пристани и махал нам.

~

Я никогда раньше не путешествовала первым классом на океанском лайнере. Все здесь было очень роскошное. Но меня теперь трудно было удивить. Особенно после недавнего плавания на «Ране».

Махараджа, естественно, забронировал для нас с Аной самые дорогие каюты. Поэтому обедать нам полагалось за капитанским столом – The Captain’s table. Капитан был шотландец, звали его Мак-Аллистер. Он слыхал обо мне. Среди моряков я и вправду была довольно известна.

Среди других гостей за капитанским столом был состоятельный индийский предприниматель из Калькутты. В первый же вечер он обратил внимание на мой удивительный тюрбан, с пряжкой, сверкающей множеством мелких самоцветов. Ана рассказала ему про наш с махараджей обмен. Предприниматель посмотрел на меня большими глазами и сказал:

– Возможно, вы не знаете, но для нас, индийцев, это очень особенный ритуал. По традиции тюрбаном можно поменяться только со своим самым лучшим другом.

Часть третья

Глава 62 Встреча