Правда о твоей матери (СИ)

- Да потому что наслушалась брехни всякой, что замуж надо не по любви выходить, а найти себе человека, с которым хоть что-то выходит, а дальше уж притираться в быту. Да и что толку ждать любви? А если не влюбишься – что же, век в девках ходить?

- Ну и как, - со смешком посмотрел на неё Лёва, - притёрлись?

- Как видишь, нет.

- Почему же?

- Мал ещё такие вопросы задавать.

- Ну а ты по-простому объясни, - сверкнул глазами Лёва.

- Объясню. Это была ошибка. Стандартная, типичная. Надо было не притираться с твоим папаней, а придираться к нему. Понял? Сразу ясно было, что чужой человек. С первой встречи я почувствовала: запах какой-то не тот. Не в смысле что вонь от него, нет, а вот просто - не мой запах.

- Всё понятно, - упавшим голосом сказал Лёва и встал из-за стола. – Приятного аппетита, мама. Пойду пройдусь.

Грачёв нагнал Лёву на тропинке неподалёку от дома. Подбежал, обнял сзади:

- Лёвка, ну ты чего?

- Я же говорил тебе, - безучастно сказал мальчик, даже не оборачиваясь, - что просто я пахну для нее неприятно. А ты: ерунда, чушь собачья. А я ведь говорил. Просто я унаследовал этот отвратительный его запах, вот и всё.

- Я слышал ваш разговор, - Даниил старался оставаться спокойным. – Ничего такого мама не сказала.

- Да нет, фактически так и сказала.

- Лёва, ты с детства был очень сладким ребенком. Я тебя с удовольствием обнимал, и даже сейчас иногда смотрю и думаю: так бы и съел. Не глупи.

- Мама сама сказала, - как заведенный, повторял мальчик. – Я поеду в город, соберу вещи. Не могу с ней оставаться. Ты прав, надо было на чем-то другом концентрироваться. Не на ней. Тут у меня надежды нет. Можно я у тебя поживу? Я не буду курить, буду только учиться и на секцию, а потом сразу домой. Обещаю.

- Лёва…

- Чёрт! Не хочу я тебя затруднять. Просто мне вообще некуда пойти, - Лёва сел на траву прямо на обочине и мучительно застонал:

- Ну зачем, объясни ты мне – зачем было рожать ребенка, который никому не нужен, вот просто никому – ни матери, ни отцу? Ну чем они думали-то оба?

К ужасу Даниила, Лёва вдруг залился слезами. Ужаснее всего было даже не то, что Грачёв впервые видел, как Лёва плачет; а то, что он плакал точь-в-точь как его мать, которую Даниил несколько раз за эти годы заставал за рыданиями. Их манера рыдать была настолько одинаковой, что Даниил даже не сразу нашелся, что сказать, но быстро взял себя в руки.

- Послушай, Лёва… зря ты это начал. Попробуй остановиться.

- Не могу, - прорыдал мальчик. И это тоже было похоже на Юлию. Если она начинала плакать, то не могла остановиться несколько часов. Вспомнив эту её особенность, Грачёв ещё больше перепугался.

- Сынок… мне кажется, исследовательский интерес вытеснил у твоей мамы все нормальные чувства. Мне сейчас пришло в голову, что она захотела поставить эксперимент. Захотела понять, что руководит родителями, которые рожают ненужного ребёнка, как родили её. И чем это заканчивается.

- Она увидела! И что? Счастлива теперь? – голос Лёвы дёргался от рыданий.

- Твоя мать никогда не была счастливой. Надеюсь, это не передаётся по наследству, и у тебя всё получится. Лёв, - тоскливо сказал Даниил, покусывая травинку, - прекрати это, а. Мама же не сказала, что ты унаследовал запах твоего биологического отца. Ты унаследовал её запах. Со стороны виднее, уж поверь. Суди сам: я люблю её, и тебя тоже люблю. Всегда вы оба были очень мне приятны. Так, наверное, это потому, что в чём-то вы одинаковые люди?

- Только вчера ты отрицал теорию о запахах!

- Просто я не задумывался раньше об этом, вот и всё. Ну не плачь! Пора с этим, в самом деле, разобраться. Надо взяться за это всерьёз – ты так не считаешь?

- За что взяться?

- Подчистить дерьмо за твоими дедом и бабкой. Образно говоря.

- Хорошенькие у тебя образы.

- Но ты согласен, что кто-то должен замкнуть эту цепь?

- Я не хочу ничего замыкать, - подавленно сказал Лёва, но плакать перестал. – Хочу просто уехать в город и не видеть маму. Не могу. Слишком тяжело. Не хочу с ней разговаривать, видеть не могу.

- Я же сказал, не проблема, живи у меня сколько хочешь. А мать твою мы поставим на место.

- Не, пап, не вариант. Она ещё больше озлобится.

- Кто сказал, что мы её будем наказывать или мстить? Ей и так досталось по собственной глупости. Пожалеем её. Так – повоспитываем немножко.

- Это как же?

- Просто и естественно. Не хочешь общаться с ней? Тебе горько и невыносимо? Ну вот и не общайся. Здравствуй, мама, до свидания, мама. Спокойно и вежливо, как всегда. Не груби ей, не игнорируй подчёркнуто.

- Да она и не заметит моей обиды.

- Возможно. Но некоторые перемены в тебе уже мимо неё не прошли.

- Это какие же?

- Ты видел, как её бесит, когда я тебя обнимаю?

- Опять зависть, ревность? Так примитивно?

- Да, и на этом надо сыграть. Надо подтолкнуть её к решительным сдвигам.

- Да она и так уже двинутая, - всхлипнул Лёва.

- Да, но не в ту сторону, в которую нужно, - хитро прищурился Грачёв. – Это как в геологии, знаешь. Когда происходит сдвиг тектонических плит, весь ландшафт постепенно меняется. Горы вырастают, формируется новая местность. Так и мы.

- Что мы?