Правда о твоей матери (СИ)

- Не понял. После чего «этого»? – выпрямился Грачёв.

- Вы с Лёвой, как я погляжу, объединились против меня? Я вас чем-то обидела?

- Да ну что ты, Юленька. Совершенно ничем, - стаскивая с нее пиджак и платье, издевался Грачёв. – У нас царят всепоглощающая любовь и абсолютная гармония.

- Я тебя насильно не привязывала, Даниил; если не захотел себе нормальной женщины и нормальной семьи – сам себе злобный буратино.

- Фу какая пошлость, - мужчина придавил ее своим весом и прижал ее руки по бокам от подушки. - Не ожидал от тебя. Апраксина… пожалуйста – не хами мне в моем доме, в моей постели, в зафиксированном положении подо мной. Это нерационально. Тебе невыгодно меня сердить. Ну всё, замолчи уже, начинаем. Соскучился по тебе, сил нет.

Юлия поморщилась, стараясь расслабиться.

- Мне нравится, когда ты начинаешь меня воспитывать и стыдить непосредственно во время секса.

- Ну что ж поделать, если ты в этом положении лучше всего меня воспринимаешь. Теперь отключи, наконец, голову, сосредоточься на нижнем этаже и молчи, что бы ни ощущала, – за стенкой ребёнок спит.

Узкая постель не оставляла пространства для каких-либо движений и тем более экспериментов; Грачёв долго и методично наслаждался Юлией в одной и той же позе. Пару раз из упрямства она попыталась отползти – но Даниил остановил:

- Будешь дергаться – заломаю жёстче. Лежи не двигайся.

- Не надоело распоряжаться?

- Лови кайф молча. Ты же любишь эту позу.

- Я люблю, чтобы у меня руки были свободны!

- Ну, деточка. Потерпи.

- Пощади, Грачёв. Заканчивай. Ты мне всё там стёр.

- Я закончу тогда, когда закончу. Давай, Юленька, молчком.

Юлия скрипнула зубами, но скоро полностью подчинилась его воле и включилась в процесс. В какой-то момент она, забывшись, не сдержалась и охнула; Грачёву нравилось наблюдать, как она теряла голову в его постели, но он сердито шикнул, призывая к тишине.

- Я же сказал не двигаться, Апраксина.

Больше она ему не препятствовала. Когда всё закончилось, Юлия осталась лежать на спине; она закрыла глаза и сложила руки на груди, натянув на себя простынку.

- У тебя тут душ хоть есть где принять?

- Могу тебе из кувшинчика полить.

- Шутишь?

- Ладно. Здесь есть полноценная ванная. Только с водой сегодня перебои. А я махнул рукой - весь уже мыслями в Лос-Анджелесе, в командировке.

- Я так и думала.

- А что такого с тобой произошло, после чего немедленно нужно бежать душ принимать? - Грачёв устроился рядом и наблюдал за ее лицом, подперев голову рукой.

- Да не до душа мне. Я сдохла, - извинилась она, заметив его взгляд. – Хочу поспать. Не обессудь.

- Да пожалуйста. Меня, наоборот, прикалывает, как ты устаёшь от секса, даже если просто лежишь и ни черта не делаешь. А знаешь, что тебя утомляет?

- Удиви меня.

- Просто ты испытываешь эмоциональный взрыв в ста процентах случаев. Даже если не удаётся испытать оргазм. Хотя сейчас оргазм всё-таки был, как мне подсказывает наблюдательность и опыт наших отношений.

- Правильно подсказывает. Ох, Грачёв… если бы мне каких-то пятнадцать лет назад кто-нибудь сказал, что в возрасте под сорок у меня будет такой секс – я бы очень смеялась.

- Что же тут смешного. Самый феерический секс у меня начался как раз-таки в возрасте под сорок. И угадай с кем. Давай, развлеки меня напоследок.

- Напоследок?

- Ну, пока ты в таком раздавленном состоянии, что нет сил врать и изворачиваться. Зачем ты приехала?

Юлия замялась, но ответила, как всегда, подтрунивая:

- А хрен его знает. Захотела – и приехала. С каждым годом не влюбляться в тебя становится всё труднее. Я сдерживаюсь изо всех сил, прояви сочувствие.

- Бедненькая. Как ты страдаешь! – саркастически воскликнул Даниил. – Обороняйся, пока можешь. Хотя я бы сказал, поздняк метаться. Ты, конечно, влюблена.

- Не льсти себе.

- Влюблена ровно настолько, насколько способна. Это твой потолок, не комплексуй. Просто ты умело отгораживаешься от чувств. Как и от любви к сыну. Кстати, я тут подумал: пусть поживёт пока у меня. У тебя сейчас работы много, а я за ним присмотрю.

- У тебя будто бы мало других дел?

- Дел до фига. Просто Лёва мне важнее и интереснее этих дел, - Даниил снова легонько притронулся к ее губам.

- Да бред какой-то. Он тебе не сын, не забыл?

- Конечно, не забыл. Ты мне об этом постоянно напоминаешь. А что, сына может любить только родной отец?

- Ну как-то так, да, - вяло согласилась Юлия.

Даниил, один за другим осторожно, но крепко покусывая ее пальцы, засмеялся.

- Да, в логике тебе не откажешь. То-то твой бывший души не чает в сыне.

- Черт с вами, делайте, что хотите, только меня не будите, - разворачиваясь на живот, пробормотала женщина. – Играйтесь потише утром.

- Да мы вообще на рыбалку пойдем, если погода позволит.

- Вдруг найдешь кого помоложе, посимпатичнее… Да и пох, - прошептала Юлия в подушку и закрыла глаза. - Иногда мне кажется, я всё же люблю тебя. И очень уязвима из-за этого.

- Перекрестись, раз кажется, - спокойно ответил Даниил, вставая и натягивая штаны. – У тебя всё атрофировано. Ты, безусловно, что-то чувствуешь. Но сама не понимаешь, что. Это как фантомные боли в отсутствующей руке.