Правда о «Вильгельме Густлофе»

Подводная лодка «М-96», которая сошла со стапелей незадолго до его назначения командиром, являлась модификацией устаревших лодок типа «М», действовавших исключительно в прибрежной полосе. Водоизмещение субмарины составляло лишь 250 тонн, а длина равнялась 45 метрам. На поверхности воды ее скорость не превышала четырнадцати узлов, а под водой — три узла. Максимальная глубина погружения 80 метров. Экипаж состоял из восемнадцати человек. Лодка была тесной, имела только одно 45-миллиметровое орудие и два торпедных аппарата, но для рискового юного офицера она стала идеальной командирской школой.

В Военно-морском архиве в Гатчине, в сорока восьми километрах южнее Санкт-Петербурга, есть папка о «М-96», в которой зафиксировано, что в течение двух лет лодка считалась лучшей на Балтийском флоте. На ней был установлен рекорд скорости погружения — 19,5 секунд, в то время как по нормативам полагалось это делать за 28 секунд. В 1940 году Маринеско и его экипаж получили золотые часы в знак признания заслуг. Теперь они были готовы к войне.

За долгие годы войны Маринеско, как и все остальные русские командиры подводных лодок на Балтике, не раз был введен в заблуждение не по своей вине, и о доложенных им успехах имеются противоречивые сведения.

Один из советских авторов, капитан первого ранга Владимир Дмитриев, сообщает в своей книге «Атакуют подводники», что «М-96» под командованием Маринеско потопила в 1942 году судно водоизмещением 7000 тонн и сумела при этом увернуться от 20 глубинных бомб, сброшенных на нее сторожевыми кораблями. Официальные советские источники за этот период признают потопление лодкой Маринеско только одного корабля, водоизмещением 1850 тонн.

В 1943 году Маринеско стал командиром большой подводной лодки «С-13»[4]. Это была лодка, сконструированная немцами, — продукт заключенного перед войной секретного договора между Гитлером и Сталиным. Маринеско повезло, что он покинул «Пикшу» и «М-96»: обе лодки позднее налетели на мины и затонули вместе с экипажами.

Маринеско потопил один корабль в Померанской бухте. Немецкий военный историк, профессор Ровер считает этот факт «незначительным», так как потопленный «Зигфрид» являлся 563-тонным морским буксиром. Русские источники утверждают, что водоизмещение «Зигфрида» было 5000 тонн. По данным русских, Маринеско стрелял тремя торпедами из подводного положения с расстояния в тысячу метров. Они не попали в цель, так как капитан «Зигфрида» смог уклониться от отчетливо различимых «угрей», то есть торпед.

Маринеско был в ярости, как свидетельствуют члены его экипажа. Он снова выстрелил и вновь промахнулся. Так как времени на перезарядку торпед не было, он всплыл на поверхность и открыл огонь из 100-миллиметрового орудия. Экипаж сухогруза ответил огнем из пулеметов. В конце концов, снаряды с подводной лодки разбили мостик «Зигфрида», и он затонул.

Несомненно, Маринеско было приятно, когда его называли героем, потопившим два вражеских корабля. И, действительно, он был сделан из того же материала, что и советские герои. Маринеско был «новым советским человеком». Не только потому, что умел принимать ответственные решения и отличался высоким чувством долга. Он обладал редким даром руководителя, что позволяло ему сохранять авторитет командира и за дружеским столом. Он был также членом коммунистической партии — этой чести удостаивался далеко не каждый.

А на кителе он носил орден Ленина и орден Красного Знамени. Хотя они значили меньше, чем высшая награда — «Золотая Звезда» Героя Советского Союза, но ценились очень высоко.

В конце 1944 года «С-13» стояла в доке у плавбазы «Смольный» в Турку, в самом старинном городе Финляндии, который в то время подчинялся советской администрации. Лодка была снабжена топливом и продовольствием. Экипаж получил приказ Сталина о начале активных действий на Балтике, и на 2 января 1945 года был назначен выход лодки в море для участия в новом наступлении, которое должно было заставить немцев покинуть прибрежные районы Балтийского моря и Восточную Пруссию.

Подводная лодка и ее экипаж находились в полной готовности. Лишь Маринеско отсутствовал на свою беду. Позади у него был трехдневный загул. Позднее он вспоминал, что выпил несметное количество понтикки — финской водки, которую гнали из картошки. В сравнении с ней русская водка была нежной, как материнское молоко. Он также наслаждался женским обществом, однако никак не мог вспомнить, сколько было дам и где он с ними встречался.