Правда о «Зените»

Это были два совершенно полярных ощущения, когда при виде Морозова нужно было как можно быстрее спрятаться, а когда сталкивались в коридоре с Садыриным, тренер хлопал тебя, пацана, по плечу: «Ну как дела, все в порядке?» Или, если кто-то в карты играл, подходил, смотрел, с юмором комментировал. У Пал Федорыча был нормальный человеческий юмор, ненавязчивый, не пошлый. Юрий Андреевич умел видеть многое в футболе наперед, а Садырин — говорить. Наводить мосты между тренером и игроком.

В советском футболе той поры, думаю, сложно было найти тренеров, которые подбадривали игроков, заряжали их позитивом. Вся наша система была построена на страхе, на том, чтобы искать недостатки. Мы всегда почему-то боролись с недостатками, вместо того, чтобы развивать достоинства — как сделал в сборной России тот же Хиддинк. А у Садырина как раз было так, что если ты сделал хорошо, то к тебе и отнесутся хорошо, а если плохо — то плохо. Поэтому мы все так воспрянули духом. А наше молодое поколение восхищалось Садыриным еще с того момента, когда у него в дубле мы завоевали малые бронзовые медали чемпионата СССР.

Лично для меня одно то, что я играю у Садырина, было счастьем. Для мальчика, который родился на Пороховых, в отдаленном районе Ленинграда, а в 70-е годы с отцом ходил на стадион имени Кирова и смотрел на Садырина-капитана, для парня, который прошел «Кожаный мяч», школу «Зенит», дубль, попадание в главный «Зенит» было сказкой. Я был в полной эйфории и долго не верил, что все происходящее со мной, — правда. Что я нахожусь в одной раздевалке с такими игрочищами, как Ларионов и Желудков, с таким капитаном, как Бирюков. Ко всем этим профессионалам у меня сохранилось огромнейшее уважение.

Вячеслав Мельников добавляет:

— По всему Союзу знали, что больших денег в «Зените» не платят, и мы, как все говорили, играем «за памятники». В смысле — за историю Ленинграда. Во многом это соответствовало действительности. Патриотизм был одним из важнейших факторов. Где вы еще видели, чтобы вся команда-чемпион страны, за исключением трех человек (в том числе меня), и то уже давно «оленинградившихся», была воспитанниками местного футбола? Это уникальный факт. Неудивительно, что наша команда была одной семьей. По крайней мере, до периода медных труб…

Спрашиваю Дмитриева:

— Неужели в том «Зените» не было ни одного стукача? Как-то это не в советских традициях.

Форвард отвечает моментально:

— Уверен, что таких в той команде не было. Ни у Морозова, ни у Садырина.

* * *

Ощущение «команды с нашего двора» было важнейшим не только для молодого Баранника, но и для ветеранов — таких, как Давыдов.