Правда об Афганской войне

Дело происходило со 2 сентября по 17 сентября 1980 года. Северо-восточнее Кабула располагалась знаменитая база Ахмад-Шаха, командовавшего восточным фронтом непримиримых в Афганистане. Подземные заводы и казармы, склады боеприпасов, вооружения и продовольствия на 5000-7000 душманов, радио- и радиоретрансляционные станции, учебные центры. Оборону ущелья Панджшер душманы эшелонировали на глубину до 27-30 километров. Долина ущелья, его распадки многократно перекрыты противотанковыми и противопехотными минными полями. А проходы в них тщательно засекречены и надежно охраняются и днем, и ночью. Особенно плотно перекрыты минами дороги, дорожки, тропы и тропинки. Все это надежно прикрывается хорошо организованной системой противовоздушной обороны. По нашим агентурным данным в то время основные силы (4-5 тысяч душманов) Ахмад-Шаха были связаны боевыми действиями с советскими и афганскими частями южнее и юго-западнее Кабула. Там бои шли с переменным успехом и с большими потерями обеих сторон. Ахмад-Шах, тем не менее, еще с весны 1980 года готовился к главному сражению за Кабул. Для накопления резервов, создания материальной базы всей своей группировки он и освоил ущелье Панджшер, практически превратив его в небольшое укрепленное военизированное государство вблизи столицы. Свою цель Ахмад-Шах надеялся осуществить во взаимодействии с Гульбеддином Хекматияром, действовавшим в районе Кандагара, и Дустумом, воевавшим на севере Афганистана.

А наш расчет, как предлагал Черемных, был проще простого, поэтому он и выкрикнул: «Эврика!» Мы были уверены, что в открытых боях под Кабулом все-таки разгромим основные силы моджахедов Ахмад-Шаха (так оно и получилось, но позже, в октябре-ноябре). Не разгромив базу и резервы в Панджшере, мы сохранили бы ему возможность оправиться от поражения и с весны следующего года, снова угрожая Кабулу с северо-востока, драться за овладение столицей ДРА. Разгромив же материальную базу и резервы Ахмад-Шаха в Панджшере, мы лишали командующего фронтом его перспективы в войне – хотя бы на ближайшие полгода.

– Упредил, упредил, – ворчал Соколов.

– Ахмад-Шаха?

– Меня с Сергеем Федоровичем. – И, раскурив очередную сигарету, добавил: – То же самое мы думали сделать в сентябре-октябре, – и он положил свою пухлую ладошку на «Плановую таблицу».

– Надо под Кабулом крепче треснуть по загривку Ахмад-Шаха, – Сергей Леонидович обратился к Ахромееву, – тогда и тут, – снова ладошка его легла на «Плановую таблицу», – даст Бог справимся.

– Продумаем вместе, – Ахромеев показал на Черемных, – и с командармом-40.

– Решено. Свободны.

Получив согласие Соколова на проведение операции в ущелье Панджшер, мы приступили к тщательному ее планированию. Мы видели цель, но как ее достичь с наименьшими потерями для подразделений советских войск и афганской армии, – предстояло еще думать и думать. К тому же каким бы странным это ни показалось, мы собирались осуществить разгром с наименьшими потерями и для моджахедов.

Больше двух недель в ущелье Панджшер бушевал смерч. На наши листовки с предложением сдаваться в плен моджахеды отвечали яростным огневым сопротивлением и частыми дерзкими и решительными контратаками, особенно ночью. Когда появились первые убитые и раненые в афганских и советских подразделениях, подорванные на минах и подбитые в бою танки, БМП, БТР, сбитые «стингерами» «МИГ-21» и при высадке десанта два вертолета «МИ-8МТ», стало ясно, что бои в ущелье будут жестокими и бескомпромиссными. Обе стороны будут драться насмерть, до полной победы или полного поражения.

Свои задачи мы выполняли, несмотря на потери, на сложность горного рельефа и уже наступившие холода и снег.

Я приказал активизировать все виды разведки. Для разрыва устойчивости обороны противника дополнительно выбросили два вертолетных десанта, по батальону афганцев-«смертников» из 666 полка «командос». Днем и ночью наносились удары по одиночным целям и по площадям. Мы понимали: время работает на моджахедов, поэтому решили всей силой и мощью огня и дерзкими действиями подразделений, особенно вертолетных десантов в ближайшие дни во что бы то ни стало сломить сопротивление душманов, принудить их сдаваться в плен.

Первые пленные, худые, грязные, измученные, обросшие и со сверкающими ненавистью глазами, появились лишь на двенадцатые сутки сражения, когда подразделения советских войск и афганской армии продвинулись на 20-23 километра в глубину ущелья, разрушив в нем все укрепления и полевую оборону. Дело шло явно к трагическому концу для моджахедов.

17 сентября (а это по Плановой таблице – Д9) на моем командном пункте вблизи пула Руха, что в центре ущелья, в 12 часов дня генерал-майор Черемных доложил:

– Противник прекратил сопротивление! Ущелье Панджшер в наших руках, – и еще более радостно: – С победой, Александр Михайлович!

У меня чуть не сорвалось с языка: «Еще одна-две таких победы, и мне на Земле не будет места!»

– С победой! – поздравил я всех присутствующих.