Правда персонального формата

– Ты полицейский, ты и разбирайся. – Он широко растянул вялые губы, глаза смотрели холодно. – Я тебе не помощник – ни в этом деле, ни вообще. И так наболтал лишнего. Так что, отпускаешь меня с ребятами? Или еще положенные сутки нам тут сидеть?

Глава 26

Он ни разу так не мерз! Никогда! Даже в проруби, куда провалился на зимней рыбалке пять лет назад, ему так холодно не было. Вода не казалась ледяной в сравнении с морозными сумерками. Но сейчас, после звонка Коли Грибова, его заколотило. Собственное тело казалось ему киселем, невзирая на крепкие мышцы.

– Стасик, тебе конец, – начал тот убитым голосом, забыв поздороваться. – Не хотел звонить, да решил предупредить. Мы же все-таки друзья.

Утверждение было спорным. Коля Грибов ему всегда завидовал и не упускал возможности уколоть или нагадить. Если сейчас звонит и доносит информацию таким вот замогильным голосом, значит, дело дрянь.

– Веню с пацанами приняли на адресе.

– В смысле-е?! – странным тонким голосом протянул Стас.

– В коромысле! – хохотнул Коля, от его мнимой печали не осталось и следа. – Ты адрес Вене скинул, где девка живет?

– Какая девка?

Стас с такой силой зажмурился, что стало больно глазам, и голова закружилась.

– Та самая девка, Стас, чего ты дурака-то включаешь? – даже обиделся Грибов. – Ты пацанам ее тачку продал, а их с ней и приняли! Забыл? Короткая у тебя память, Стасик…

– И что с этой девкой не так? – перебил он Грибова.

Слушать мнимого друга не было сил. Тот не просто делился информацией, тот словно приговор ему зачитывал на десяти листах.

– С девкой все не так, Стасик. Она исчезла! – продолжил радоваться его беде Грибов.

– А я-то при чем? Она тачку паленую мне скинула и сбежала. А я…

– А ты к ней, накануне визита Вени с пацанами, ночью приезжал, Стасик. Или нет? Или все мы ошибаемся? И это не ты в черном трико тащил ее из дома до своей машины, а потом увозил куда-то?

– Уф-ф… – пропыхтел он раздраженно – Гриб, ты чего вообще, не догоняешь? У нас с ней отношения были. Мы не то чтобы очень уж сильно, но нравились друг другу. И спали время от времени. Той ночью тоже секс был. На берегу. Мы там часто…

– Стасик, не части, – оборвал его Коля. – И не неси пурги. Накануне ты что Вене сказал? Что не знаешь, куда телка подевалась? А сам ночью под шумок ее куда-то вывез. Куда, Стасик? Не туда, куда я думаю? А зачем?

Стас молчал. Рассказывать всю правду Коле он не станет. Ему еще предстоит ответить перед Веней. И лучше упредить его визит. Самому к нему поехать. И покаяться. Повинную голову и меч не сечет.

– Веня-то зачем туда поехал? Парни – понятно. Сам-то зачем засветился?

– Мимо, говорит, ехал, – досадливо обронил Коля, перемены в настроении Стаса он не понял. – Может, скучно стало? Или еще что искал? Сам и спроси у него. Их сегодня всех выпустили. Соскочили на этот раз. Штрафами отделались. Но это перед ментами, Стасик. С тобой, думаю, разговор будет особый.

Не дожидаясь очередной волны словесных пакостей, Стас отключился. Медленно поднялся с пола, куда опустился сразу после первых слов Коли. И потащился в душ. Мылся долго и усердно.

«Как перед смертью», – подумал он неожиданно. И тоска сжала сердце. Неужели Веня убьет его? За что?! За то, что сам попался полиции? Так нечего было самому туда соваться. Дом под прицелом давно, если не полиции, то соседей. Те бдят денно и нощно. Ирка не раз жаловалась, что видит бабку с биноклем в доме напротив.

Он насухо вытерся и надел на себя все новое. Если уж и суждено ему сегодня умереть, то он хотя бы будет готов.

Стас вышел на улицу, встал у машины и подставил лицо яркому солнцу. И с неожиданным чувством, больше напоминающим сладкую боль, осознал, что это невозможно прекрасно – то, что его сейчас окружает.

И жаркое солнце, которое прежде раздражало, потому что он потел от жары. И шум ветра, хотя тот пыль поднимает, и она без конца оседает на подоконниках. И жужжание насекомых, от которых он прежде отмахивался. Все это – яркое свидетельство того, что он жив! Что видит, слышит, осязает.

Интересно, как долго это продлится? И не оборвется ли уже сегодня?

К дому Вени он подъехал почти к двенадцати. Знал, что тот во время обеда никого не принимает и видеть не желает, поэтому поставил машину под камеру видеонаблюдения. И остался в ней сидеть. Но вопреки прежним своим привычкам, опустил стекло и снова подставил лицо солнцу. И сильно вздрогнул, услышав из домофона скрипучий голос Вени.

– Солнечные ванны принимаешь под моим забором, засранец?

Стас вздрогнул. Вылез из машины и встал под камерой со смиренно опущенной головой.

– Ну, заходи, раз приехал, – минуты через две позволил Веня.

Ворота дернулись, поехали в сторону. Стас вошел на территорию.