Правда понимания не требует

— Кстати, насчет той партии в карты, герр Шпатц! — слегка заплетающимся языком заговорил он, взяв Шпатца под руку. — Я знаю одного человечка, настоящий фокусник с картами, так вот если вам удастся убедить нашего толстосума, что...

— Ты не доживешь до утра, — вполголоса произнес Шпатц, когда они оказались на пустынной хорошо освещенной аллее. — Я случайно подслушал разговор майстера.

Хаппенгабен не споткнулся и не сбился, продолжая расписывать достоинства некоего карточного жулика. Только рука, которой он держался за Шпатца чуть напряглась.

— Вот ключ от моей квартиры, — Шпатц осторожно опустил в карман белого костюма связку ключей. Я покину вечеринку, как только это перестанет быть подозрительным.

Хаппенгабен вдруг придвинулся ближе, крепко притянул Шпатца к себе, и его тонкие губы впились в его рот. Когда Шпатц дернулся, пытаясь увернуться от неожиданного поцелуя, другая рука Хаппенгабена чувствительно ткнула его в бок. Казалось, что это тянулось целую вечность, потом, наконец, Хаппенгабен отстранился и посмотрел куда-то за плеча Шпатца.

— Герр Ладвиг, прошу прощения! Наш начальник не одобряет нашей связи, вот мы и вынуждены... Вы же сохраните нашу тайну?

Развязной походкой Хаппенгабен приблизился к человеку с тонкими усиками и тяжелой тростью. Эрталь. Ладвиг Эрталь, вспомнил Шпатц. Ловкие пальцы Хаппенгабена сунули в карман полосатого костюма крупную купюру.

— Разумеется, герр Хаппенгабен, — Эрталь невозмутимо кивнул.

— Ступай в павильон, милый, нас не должны видеть приходящими вместе, — Хаппенгабен мимоходом погладил Шпатца по плечу и взял Эрталя под руку. — Кстати, герр Эрталь, я давно хотел с вами поговорить...

Шпатц с трудом разлепил глаза, попытался поднять голову, но тут же опустил ее обратно. Боль была такая, словно череп был расколот на кусочки. Шпатц осторожно коснулся пальцами лба, словно желая убедиться, что голова все еще на месте. Пульсирующий ритм стучал в висках и затылке. Закрыл глаза. «Так выглядит похмелье? Я же пил только морс... Или...» Сердце гулко заколотилось, каждый удар отдавался болью в голове, словно кто-то забивал в череп гвозди. «Гда я?» — Шпатц снова открыл глаза и попытался оглядеться, не шевеля головой. Он лежал на низком кожаном диване, полностью одетый и даже в ботинках. Обстановка была смутно знакомой, однако это место точно не было пансионом Унгебунден. Шпатц повернул голову и застонал. Раздались торопливые шаги.

— Ты очнулся? Что с тобой случилось? — Дагмар штамм Эйхендорф присела на банкетку рядом с диваном. Да, точно. Это была гостиная квартиры Лангермана.

— Как я сюда попал? — спросил Шпатц, осторожно попытавшись сесть.

— Ты позвонил ночью и заплетающимся языком попросил забрать тебя от угла Фризорштрассе и Дункелдамм.

— Который сейчас час?

— Почти полдень.

У Шпатца наконец получилось сесть. Да, он что-то припоминал. Его мобиль врезался в столб, он выбрался... Уличный телефон. Карточка Лангермана в кармане...

— Что с тобой случилось? — Дагмар подалась вперед и коснулась виска Шпатца. Голова немедленно отозвалась новым приступом боли. — Ты не был пьян. Не похоже, чтобы дрался...

— Я... — Шпатц закрыл глаза и попытался вспомнить. Кажется, он перебрался через забор Унгебундена по развесистому дереву и ударился коленом. Завел мобиль и уехал. — Не помню, Дагмар. Случилось что-то плохое, мне надо вспомнить... Очень болит голова...

— По тебе заметно, что не хорошее, — Дагмар вскочила, запахнув шелковый халат с чандорскими драконами, подошла к высокому стеклянному столику и налила в стакан воды. Открыла резную дверцу шкафчика, критически осмотрела содержимое. Схватила склянку из темного стекла и вернулась к Шпатцу.

— Это капли Стабса. Муж их принимает от головной боли. Сколько?

— Четыре, — Шпатц зашипел от накатившей новой волны боли. — Нет, давай семь. Много, я знаю, но у меня нет похмелья, я вчера не пил.

Шпатц бездумно смотрел, как маслянистые капли падают в стакан с водой. «Меня вчера отравили, — вдруг осознал он. — В морс подлили какой-то дряни, но она, похоже, сработала как-то иначе. И я сбежал». Шпатц взял из рук Дагмар стакан, задержал дыхание, чтобы от резкого запаха капель Стабса его не стошнило, и быстро выпил содержимое. Прикрыл глаза. За закрытыми веками расплывались цветные круги. Как будто цветные капли падали в темноту.

— Полегчало?

— Да, — Шпатц открыл глаза и понял, что и боль и правда отступила. — Спасибо, Дагмар. Кажется, ты спасла меня.

— Кажется? — Красивые губы супруги Лангермана скривились в саркастичной улыбке. — Мне пришлось тащить тебя на себе, ты едва переставлял ноги!

— Прости, я почти ничего не помню...

— От кого ты бежал? — Дагмар вернулась к столику, налила во второй стакан игристого вина из стоявшей здесь же бутылки и сделала глоток.

— Я... Я не знаю, — Шпатц поднялся на ноги. Колено болело, но наступать на ногу он мог. Хорошо. — Мне что-то подмешали, и я почти ничего не помню.

— Играл в карты? Или пытался заигрывать с альтштадской шлюхой?

— Я был... — нет, стоп. Дагмар, конечно, ему очень помогла, но ей незачем знать лишние подробности. — Дагмар, твой муж нашелся?